Нобелевский лауреат

— Подумаешь, бровь рассечена, только и всего! — сказала Ванда. — Лучше пойди в ванную и умойся, а то весь ковер закапаешь!

— Он и без того испорчен, — процедил сквозь зубы Бегемот, но послушно поплелся в ванную.

Когда он вернулся, Ванда заметила, что и помимо разбитой брови, вид у него был довольно жалкий. Он похудел, как-то пожелтел и состарился. Но вместе с тем глаза у него не бегали, как обычно, и в них читалась решительность, чего не было раньше.

— Я же могла тебя убить.

— Не в твоих интересах убивать меня сейчас, — нагло ответил Бегемот.

— У тебя должна быть очень веская причина, чтобы влезть ко мне в дом таким образом, поэтому по-дружески советую мне обо всем рассказать. В противном случае я тебя арестую и отправлю спать в участок.

— Какие же мы негостеприимные, — притворно вздохнул Бегемот, изобразив на лице приторное подобие улыбки. — Сначала бьешь, потом стреляешь, потом арестовываешь. Неудивительно, что живешь ты одна.

— Давай по существу.

— Но гнездышко ты себе свила неплохое, — продолжал Бегемот, словно не слыша. — Хорошо устроилась, хоть и скромно. Только мужик тебе нужен, а то слишком ты нервная. Нехорошо так, нехорошо. Ты женщина очень даже ничего. Правда, не первой молодости, но еще вполне…

— Ты что, предлагаешь услуги?

— Ты не в моем вкусе. Но если очень меня попросишь, так и быть, может, и уважу.

— А может, тебя еще и угостить чем-то?

— Нет, спасибо, ты меня уже угостила, мне хватит.

Бегемот состроил мученическую гримасу, отчего из раны опять потекла кровь. Он выругался, снова оторвал кусок туалетной бумаги и приложил ко лбу.

— Хватит увертюр, Бегемот. Говори, зачем пришел, а то и впрямь арестую.

Гость уставился на свои туфли из крокодиловой кожи и, помолчав некоторое время, сказал:

— На прошлой неделе убили моего брата. Полагаю, тебе об этом известно.

— Сожалею.

— Не надо, не криви душой. Мой брат был дерьмом, конченым ублюдком. Все равно он рано или поздно так бы и кончил. Но он был мне братом, и я его любил. Он был единственным близким мне существом на всем белом свете.

Ванда невольно бросила взгляд на террариум. Бегемот заметил это, но не стал иронизировать.

— Твой брат совершил попытку побега, — сказала она.

— Не пори чушь, — окрысился Бегемот. — Попытка побега… Как бы не так. Ему и в голову не приходило бежать из тюрьмы. Просто его обманули. Обещали дозу и выманили. Он и пошел, как баран. Таким, как он, немного надо.

— Если ты пришел предъявлять претензии, то я хочу тебе напомнить, что сидел-то он за убийство.

— Глупости! Если бы я хотел поквитаться с тобой или еще с кем-то, стал бы я сидеть в твоей панельной комнатушке и ждать, когда ты вернешься с тусовки. Обижаешь, инспекторша! Да и поздно мне уже с кем-то квитаться. Просто в последний раз, когда мы с тобой виделись, я тебе кое-что обещал, и теперь хочу выполнить свое обещание перед тем, как исчезну.

Ванда навострила уши.

— Говори.

— Я скажу. Но имей в виду, если мое имя выйдет за эти стены, ты пожалеешь.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет. Я пришел тебе помочь. От тебя я ничего не хочу, кроме одного: держи рот на замке.

— Хорошо. Обещаю.

— Тогда слушай. О том… твоем человеке… ну, о котором ты меня спрашивала тогда…

— Нобелевском лауреате.

— Да, о нем. Он жив и здоров, так что ты о нем не беспокойся.

— А видеозапись?

— Не перебивай меня, потому что мне много надо успеть рассказать, а времени у меня мало. Значит, где-то месяца два назад Три поросенка получили от одного типа из Швейцарии, на которого и раньше работали, какой-то странный заказ. Нужно было на болгарской территории инсценировать похищение личности с мировой известностью, поднять шум, потом подержать его два-три дня и тихо отпустить. При этом ни один волос не должен был упасть с его головы. За этот спектакль клиент предложил Свинам двести тысяч евро. Поторговавшись, сошлись на трехстах. Довольные до соплей, они обещали выполнить заказ, потому что задача легкая, а риска, практически, никакого.

— Но кому это было нужно? Ничего не понимаю.

Ванда представила себе Гертельсмана в компании братьев Цуриковых, известных как Три поросенка, или просто Свины. На всех трех были заведены дела, некоторые из них были висяками. Они редко могли собраться вместе, если только это не был зал суда, потому что, как правило, хотя бы один из них сидел в тюрьме. Но подобное пребывание за решеткой обычно имело для троицы освежающий эффект и продолжалось оно недолго. Формально же они владели сетью автозаправок в Южной Болгарии. Не гнушались ничем, что могло бы принести им доход, пусть даже и небольшой, и часто делали черную работу вместо других. По сути, если исключить их внешний вид, то это были не «свины», а мерзкие, злые гиены.

— Ты опять меня перебиваешь, — разозлился Бегемот. — Еще раз перебьешь, вообще откажусь рассказывать.

— Ладно, ладно, молчу.

Бегемот самодовольно усмехнулся.