Читаем Ночь богонгов и двадцать три пули полностью

Ночь богонгов и двадцать три пули

— Варюша у нас девушка суровая, гордая и свободолюбивая. Хотя…. Попроси её, отроковица, о дополнительной помощи. Мол: — «Добрая тётенька, не бросайте беззащитных малолеток на произвол судьбы. Доведите, пожалуйста, до славного города Мельбурна. Укажите кратчайшую и безопасную дороженьку. Будьте такими добренькими. И вам это потом зачтётся. На Небесах бескрайних, ясный дубовый пенёк…». Глядишь, Варечка и смилостивится. Если, конечно, не взбрыкнёт. С неё, чертовки непредсказуемой, станется.

— Какой пароль предусмотрен при встрече? Отзыв?

— Это ты, Наумова, фильмов голливудских насмотрелась, — в очередной раз усмехнулся старик. — Пароли-отзывы отменяются. Варя будет одета в русский старообрядческий летний сарафан. Не ошибётесь. А вас она узнает по «алексеевской» машине. Выделю, так и быть, дельное авто. Не на грузовичке же, известном всему служивому люду, вам, бедолагам, рассекать по вечнозелёным просторам Австралии.

— Во сколько завтра мы встречаемся с Варварой?

— В районе трёх часов пополудни.

— Почему так поздно? — насторожилась Алина.

— Потому, что так надо. С утра я лично — самым тщательным образом — загримирую всех четверых…

— Э-э-э?

— Чему ты удивляешься, дочь моего боевого товарища? — в голосе Амвросия послышались мягкие отеческие нотки. — Фотографии с твоим милым веснушчатым личиком, сто пудов, уже розданы всем полицейским и спецназовцам. Да и внешность твоих подельников чересчур однообразно-узнаваемая. Надо, милочка, гримироваться. Надо. Причём, в обязательном порядке…

— Надо, значит, надо.

— Молодец, послушная и правильная девочка. Далеко пойдёшь…. А после наложения грима отец Фёдор вас сфотографирует. Потом и грамотные документы выправит…. Верно я говорю?

— И сфотографирую. И приличные документы выдам, — заверил трескучий фальцет. — Не вопрос. Учили в своё время.

— Заранее — спасибо, — поблагодарила Аль.

— Всегда — пожалуйста. Заходите на огонёк, ежели что, барышня…

— Отставить пикировку! — велел старик. — Совещание окончено. Разбегаемся по спальным местам…. Фёдор.

— Я!

— Прекращай орать, морда «вэдэвэшная». Не на воинском плацу, чай.

— Есть, не орать.

— То-то же…. Отведи отроковицу в деревенский гараж. Познакомь с автомобилем. Старенький он, Алина Сергеевна. Не обессудь, солнышко ясное, но другого нет. Старенький и капризный. Фёдор тебе расскажет и покажет — как и что. Когда — нажимать. Куда — нажимать. При каких условиях — никуда не нажимать…. Всё, друзья мои верные, люди Божьи. Спокойной вам ночи.

— Спокойной ночи, отче…

* * *

Всё стихло. Через минуту с хвостиком негромко хлопнула входная церковная дверь.

«Ну, и где этот Хавьер Эрнандес? Мачо недоделанный?», — возмутился нетерпеливый внутренний голос. — «Пора сваливать из деревни и готовиться к завтрашним мероприятиям, а его, сыщика самовлюблённого, где-то черти носят…. А я тебе, Исидушка, много раз говорил, мол: — „Не наша это партия. Не наша. Скучен больно. А ещё необязателен и скрытен. Что тебе, красавице и знаменитой актрисе, стоит найти нормального кабальеро? Положительного, мускулистого и богатого? Только свисни — толпы лощёных красавчиков, торопливо оттесняя друг друга широченными плечами, сбегутся. На фига нам сдался этот субтильный смуглолицый ворчун? На фига, я тебя спрашиваю?“».

В наушниках раздалось глухое задумчивое покашливание, а потом красивый мужской баритон — на совершенно незнакомом для Исидоры Санчес языке — душевно затянул:

В конце туннеля — Свет. Так многие твердят.И — в глубине души — я в это верю…Тогда же почему, уж много лет подряд,Бреду один по Чёрному туннелю? Вокруг — чёрным-черно. И только ПустотаВздыхает рядом — гулко и протяжно…Мне страшно и …смешно. Такие вот дела.Что будет впереди — уже неважно… Последнее — «прости»? И первое — «прощай»?Скажу я сам себе у Тайной Двери…Не верится, что там, за Дверью — встретит Рай.Там снова — Пустота — в конце туннеля… А всё лишь потому, что ты ушла — тогда,Открыв свой зонт — под звонкою капелью…И я с тех пор давно, и может, навсегда.Бреду один — по Чёрному туннелю… И я с тех пор давно, и может, навсегда.Бреду один — по Чёрному туннелю…