Ночь борьбы

– Эй, научитесь-ка водить, леди, – и ей пришлось на минутку меня опустить.

– Мне просто надо, хо-о-о-о-о-о-о, – сказала она, – хват пожарника понадобится, если вы окажетесь в лесу и человек не сможет идти.

Потом она научила меня, как делать шину из подручных предметов, и как наложить жгут, чтобы человек не истек кровью, и как обращаться с языком, чтобы человек не подавился им во время припадка. Я спросила, как насчет проведения ампутации конечности в экстренной ситуации?

– Хм-м-м, – сказала бабуля, – я озадачена. – Это была шутка.

– Ну и как?

– Ну, – сказала бабуля. – Быстро, вот как. Очень быстро, и, надеюсь, под рукой окажется какой-нибудь крепкий спиртной напиток.

Я спросила бабулю, знает ли она, как сделать кому-нибудь трахеотомию шариковой ручкой. Она сказала, что слышала про такое, но разве это не городской миф или что-то типа того? Зазвонил телефон – это была Ширли из ее родного города, которая сообщила ей, что Глэдис умерла. Бабуля включила громкую связь, чтобы лучше слышать, и Ширли рассказала ей, что невестка нашла Глэдис голой в луже крови на кухне. Она встала посреди ночи, чтобы сходить в туалет, потом отправилась на кухню за стаканом воды, потом упала и рассекла себе голову о столешницу, потом сняла ночную рубашку, чтобы вытереть кровь, потом потеряла сознание, а потом умерла. Такая была теория. Глэдис было девяносто семь лет. Потом бабуля и Ширли перешли на свой секретный язык. Когда бабуля наконец повесила трубку, она сказала мне, что в этом возрасте все часто начинается с падения.

– Что начинается с падения?

– А ты как думаешь? Смерть! В этом возрасте очень легко упасть и часто со смертельным исходом.

Потом она сказала:

– Хорошо! Это счастье, что Глэдис не страдала от долгой болезни. Ее так раздражала собственная старость. «Единственное, что со мной не так, – это то, что я ужасно здоровая!» – так она мне говорила по телефону.

Потом бабуля попросила меня спуститься вниз, достать из подвала ее маленький чемодан и плеснуть ей половинку schluckz вина.

Мама наконец вернулась домой с фотографией голого Горда. Она принесла нам лапшу из Spicy Noodle House и бомбочки с нутеллой на десерт.

– Дай-ка посмотреть! – сказала бабуля. Я не хотела смотреть. Мама показала нам фото. Там не было видно ничего, кроме черных и серых пятен и завихрений. Мама с бабулей обе улыбались.

– Это Горд! – сказала мама. Она указала на серую кляксу с несколькими белыми пятнышками.

– Ух ты! – сказала бабуля. Она обняла маму за плечи. – Горд. Наш драгоценный Горд. – Она уставилась на кляксу. Мама то улыбалась, то плакала. Это у нее перепады настроения.

– Ну и… – сказала я.

– Они не смогли сказать! – сказала мама. – Мы до сих пор не знаем, мальчик Горд или девочка. Видишь маленькую ножку? Она прикрывает половые органы.

– Мама! – сказала я. Мама рассмеялась. Обняла меня. Тогда бабуля тоже начала смеяться.

– Пошли, – сказала мама. Она попыталась затащить меня на кухню. – Повесим Горда на холодильник!

– Нет! – сказала.

– Воспользуйся хватом пожарника! – посоветовала бабуля. – Закинь ее себе на спину!

Мы съели лапшу и бомбочки, а потом бабуля сказала, что у нее тоже есть новости. О нет, подумала я. Привет, апокалипсис. Мама посмотрела на бабулю.

– Да?

Казалось, она хотела узнать бабулины новости. Бабулина стратегия была хороша. Мама пришла в хорошем настроении, потому что с Гордом все в порядке, даже несмотря на то, что мы не знаем наверняка, есть ли у Горда половые органы, – я подумала, было бы хорошо, чтобы их не оказалось вовсе, и скрестила за Горда пальцы.

Бабуля сказала, что, во-первых, утром умерла ее подруга Глэдис, и она хотела бы поднять за нее тост и уделить минутку мысленному путешествию вместе с Глэдис в красивое место, увидеться с ней там, и пожелать ей удачи и мира, и обнять ее. Мы с мамой на минуту закрыли глаза. Я мысленно пропутешествовала с Глэдис к пляжу на Гавайях, который, должно быть, прекрасен, но оказалось трудно не представлять голую и окровавленную Глэдис, сидящую в самолете рядом со мной, а затем раскатывающую окровавленное полотенце, чтобы лечь на песок. Я попыталась представить ее в спортивном костюме, как у бабули. Мне пришло в голову, что бабулина стратегия оказалась еще умнее. Заставив нас мысленно путешествовать вместе с Глэдис, она внушала маме идею путешествий и идею красоты путешествий, а также заставила маму пожалеть ее из-за того, что ее подруга умерла. Даже несмотря на то что подруга злилась, что до сих пор жива, и хотела умереть.

Когда минута истекла, бабуля сказала:

– Хорошо!

Я подумала: о, это было быстро. Ладно, Глэдис, удачи и вечного мира и до свидания! Я обнялась с ней на пляже.

– И к другим новостям, – продолжила бабуля. Я глубоко вздохнула и выпрямила спину. Посмотрела на маму. Она улыбалась. Она выглядела дружелюбной и спокойной.

– В пятницу я отправляюсь в Калифорнию, – сказала бабуля.

– Ты? – сказала мама.

– Ага! – сказала бабуля. Она указала на меня. – Суив заказала мне билет. Взяла мне место у прохода.