Ночь борьбы

Хочешь верь, хочешь нет, но я знаю, что ты не борешься с фашизмом. Бабуля рассказала мне. Все в порядке. Бабуля сказала, что слово «фашизм» имеет тот же корень, что и часть тела, но фашизм – это не то же самое, что некротизирующий фасциит – болезнь, поедающая плоть. Но при этом плотоядная болезнь может быть вполне подходящей метафорой. Однажды эта болезнь была у ее соседки по больничной палате, но бабуле было все равно. Они обменивались подносами с завтраком, хотя это было против правил. Бабуле не полагалось есть бекон, хотя это ее любимая еда, а плотоядной соседке очень хотелось бабулин йогурт, но бабуля предпочла бы жевать битое стекло или тыкать себе в глаза острыми палками, чем есть йогурт, поэтому они обменивались подносами с завтраком, и все было хорошо. Их не поймали. Бабуле пришлось распилить грудную клетку, а затем они вынули ее сердце и положили его на тумбочку рядом с ней, а в ее артерии вставили маленькие шарики, которые надули, чтобы улучшить кровоток. Ей вырезали вену из ноги и присоединили ее к сердцу. После этого ее заставили пройтись, чтобы все проверить, и ей было плевать, что ее больничный халат был распахнут сзади. Хотя в больнице были и мужчины. Борьба означает разные вещи для разных людей. Ты сама поймешь, с чем бороться. Бабуля сказала мне, что борьба может быть ради мира. Она сказала, что иногда мы движемся вперед, оглядываясь назад, а иногда движение вперед – это знать, когда пора остановиться. Ну, в общем, ты знаешь бабулю! У всех нас внутри есть огоньки, даже у тебя, пап. Бабуля говорит, что ты выливаешь столько спирта на свой огонек, что он гарантированно никогда не погаснет.

12

После бабулиного сна мы поехали кататься на парусной лодке Кена, которая называлась «Ирэн» в честь его мамы, бабулиной сестры. Мы поехали к озеру. Это не Тихий океан. Кен сказал, что в ясный день с озера мы могли бы увидеть вывеску «Голливуд», но Джуд сказала, что это неправда. Бабуле потребовалось недели три, чтобы залезть в лодку, потому что каждый раз, когда она пыталась сойти с причала, лодка немного покачивалась в воде, и бабуля теряла равновесие, возвращалась на причал и смеялась по шесть часов. Наконец мы оказались в лодке. Кен заставил меня и бабулю надеть оранжевые спасательные жилеты. Бабуля случайно попыталась надеть детский спасательный жилет через голову, и он застрял на полпути к ее лицу. Я боялась, что лодка накренится из-за ее смеха и тряски, а еще из-за того, что Кен встал и стянул с ее лица спасательный жилет.

Лу налил всем по бокалу белого вина, чтобы выпить за семью. Он выглядел грустным и счастливым одновременно. У взрослых это популярное выражение лица, потому что они люди занятые и должны делать все сразу, даже чувствовать всякие вещи. Бабуля откинула голову назад, чтобы солнце светило ей в лицо. Она посмотрела на своих старых племянников, на меня и Джуд и подняла свой бокал. Она сказала, что жить хорошо. Она сидела на носу лодки, и Кену приходилось постоянно просить ее держаться за планширы. Затем рядом с ней сел Лу, чтобы она не выпала. Она рассказала Лу о том, как она упала с банановой лодки на Ямайке и шести рыбакам пришлось буксировать ее обратно на берег.

– Улов дня! – сказал Лу. Джуд опустила руку в воду и плеснула на Кена. Он улыбнулся и не стал вытирать воду с солнцезащитных очков. Он просто позволил каплям остаться на его линзах.

– Он выглядит таким командиром, да, – сказала Джуд. Я кивнула. – О капитан, мой капитан[32], – сказала она. Она положила руку ему на бедро. Он не убрал ее.

Лу с бабулей снова взялись за руки. Я сделала глоток. Мне не хотелось пить вино. Было так жарко. Бабуля порозовела. На ней были обрезанные спортивные штаны Кена с логотипом Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе, потому что она забыла взять с собой шорты. Она так много говорила. Ей приходилось кричать на ветру, чтобы Лу мог ее слышать. Лу все улыбался и цеплялся за нее. Я ощупала снаружи свой рюкзак, чтобы понять, есть ли в нем бабулин нитроспрей. Я сидела рядом с Джуд. Я не хотела думать о ее стрингах. Я хотела сказать бабуле, чтобы она замолчала и просто дышала, но не хотела, чтобы Лу, Кен и Джуд подумали, что я командирша. Я попыталась выплеснуть вино за борт лодки так, чтобы они этого не заметили. А что, если все напьются? Как мы вернемся к пристани? Я внимательно наблюдала за Кеном, чтобы запомнить, что он делает, чтобы я смогла управлять лодкой, если все внезапно умрут от отравления алкоголем. У меня был телефон. Я могла бы позвонить маме и сказать ей, чтобы она вызвала каких-нибудь американцев, чтобы те спасли нас. Хорошо, что мы на озере, а не в океане – нам удастся остаться в живых и не сойти с ума, потому что мы сможем пить пресную воду.