Ночь черного хрусталя

Собственно, сейчас машина была видна не очень хорошо, потому что стояла задом к охраннику, и большую часть ее заслонял широко разросшийся куст который люди, приведшие джип сюда, и решили использовать в качестве укрытия. Однако, стой машина к нему передом, он, чего доброго, мог бы и не заметить ее запыленный, почти не отличавшийся окраской от окружающего леса, корпус. Но солнечный луч, пробившись сквозь сухие листья, ударил в левое зеркальце заднего обзора, отразился и (вот удача!) попал прямо в глаз Гурона. Он невольно усмехнулся: никогда не следует жаловаться на судьбу, потому что не знаешь, каким боком она повернется к тебе в следующее мгновение.

Значит, машина вроде бы похожа. А где люди?

Он полежал еще немного, надеясь заметить хоть какое-то движение близ неумело спрятанного экипажа. Там, однако, царили неподвижность и безмолвие. Это была бы уж и вовсе невероятная удача, если люди, ехавшие в ней, приустав в дороге, затем и загнали джип сюда, чтобы отдохнуть, выспаться; в таком случае он — один! — сможет взять их тепленькими — и мужика, и бабу. Мысль о бабе привела Гурона в несколько даже игривое настроение, но он тут же одернул себя и приказал такие мысли отложить на потом, а сейчас заняться делом.

Прежде, чем двинуться, он с минуту колебался: что сделать прежде? С одной стороны, всем им, снабженным радиотелефонами, было строго указано: обнаружив что-либо подозрительное, немедленно сообщать и, лишь получив дальнейшие указания, продолжать работу. Однако для того, чтобы выполнить эту обязанность, Гурону пришлось бы отползти намного назад (идти в рост он теперь просто не решился бы), а заговори он тут, его могли бы услышать даже спящие в машине. Но если бы он уполз, потеряв при этом машину из виду, кто знает, что тут могло бы случиться? Люди — если они все еще там — могли в любую секунду вздумать сорваться с места и поискать иного укрытия, и вся удача обернулась бы к Гурону своей тыльной стороной. Нет, терять машину из виду было опасно. А если он даже позвонит сейчас отсюда, что он скажет? Уверен ли он, что это та самая машина? Нет. Чтобы увериться, надо увидеть номер, а еще лучше — ездоков. Так что все обстоятельства указывали вроде бы на то, что прежде следует поосновательнее познакомиться с автомобилем, а тогда уже докладывать — об удаче или неудаче, видно будет.

Гурон отлично знал, что в этой округе было вовсе не редкостью, когда проезжавшие вот так останавливались лагерем в лесу или — если неподалеку была речка — на берегу: далеко не каждому хотелось платить за ночлег под крышей, здесь это было не самым дешевым удовольствием. К таким туристам никто не выдвигал претензий, если они не разводили костер (что строжайше запрещалось), не браконьерствовали и убирали за собой неизбежный мусор. Впрочем, сейчас и претензии выдвигать было некому. Так что и машина, и люди вполне могли оказаться совершенно непричастными к делу, и ехавшими как раз с противоположной стороны.

Охранник пополз, извиваясь ужом, почти не поднимая головы, в левой руке сжимая широкий кинжал, правой держа за ремень автомат, поставленный на предохранитель. Направился Гурон, разумеется, не к машине — не так глуп он был — а в сторону. По всем правилам, надо было сперва оглядеть поле возможного действия со всех сторон и лишь после того решать, что предпринять дальше.

Полз Гурон осторожно, вглядываясь, вслушиваясь — по всему телу у него, казалось, повырастали уши. Любой птичий вскрик хлестал по нервам, хотя именно то, что птицы поблизости чувствовали себя непринужденно, вроде бы свидетельствовало о безопасности. Ну, что же, если в машине или возле нее есть люди, то и их это обстоятельство тоже успокаивало. И все-таки Гурон оставался в напряжении.

Чтобы увидеть открывшуюся картину, ему пришлось ползти чуть ли не полчаса — пока он не получил, наконец, возможности увидеть машину с противоположной стороны. Отсюда она не была закрыта кустами, и можно было без помех увидеть и запомнить все.

С этого бока обе дверцы машины были распахнуты — для того, наверное, чтобы проветрить салон. Какие-то узлы были выкинуты на землю. В двух шагах от машины разостлано широкое одеяло. И на нем, подложив под голову какие-то сумки, а рядом, устроив автоматы, спали двое мужчин; видимо, они и составляли экипаж машины.

Затаив дыхание, Гурон вгляделся.