Ночь черного хрусталя

Он поднял ее на руки, хотя она и на этот раз попыталась было протестовать, и понес к машине, испытывая странное, самому ему непонятное чувство, ощущение ноши, которая не тяготит, напротив, прибавляет сил, чуть ли не в воздух поднимает. «Маленькая ты, - подумал он, - легонькая…»

Он бережно опустил ее наземь - посадил невдалеке от вытащенного из машины и теперь лежавшего на травке под деревом тела. Ева взглянула и невольно вскрикнула.

- Вы его знаете, Ева?

- Это же доктор Карлуски! Мой шеф по клинике… Он должен был сейчас находиться с детьми. Ничего не понимаю…

- Это точно он? - быстро, требовательно спросил Милов.

- Я работаю с ним шестой год… - Ева, встав на колени, поискала у лежавшего пульс, подняла веки. - Еще теплый… Снимите с него… или хотя бы расстегните… Рубашку тоже. По-моему, пуля, хотя я, конечно… Почти нет крови - скорее всего, внутреннее кровоизлияние…

Она еще что-то говорила - Милов не слушал. «Он бежал, - думал Милов. - Значит, меня все же опознали и его предупредили. Убили его случайно? Если нет - значит, они сами рвут свою цепочку. Решили затаиться, переждать? Или что-то другое? Так или иначе, в Центре теперь делать нечего. Остается город. Карму гант шесть, квартира тринадцать, ключ «Дромар»… Да. Город».

- Какой ужас! - сказал Граве, он был ошеломлен. - Теперь просто необходимо вызвать полицию сюда…

- Давайте без лишних слов. Займемся делом, - и Милов стал влезать в кабину через левую переднюю, не помятую дверцу. Приглушенно взвыл стартер - раз, другой. Мотор не заводился. Милов вылез, поднял капот, посмотрел.

- Тут электронное зажигание. Граве, вы в нем смыслите?

- Надо посмотреть… - ответил Граве осторожно. Он подобрался к мотору справа, - пришлось даже опуститься на колени, - с минуту смотрел.

- Милф, в багажнике должны быть инструменты - сумка…

- Тут их три.

- Самую маленькую… - Граве принял сумку, раскрыл, снова наклонился над мотором. - Ага, ясно - все просто, Милф, вы и сами бы поняли… Найдите мне кусочек фольги, здесь просто сгорел внутренний предохранитель.

- У меня есть сигареты, - сказала Ева.

Милов несколько мгновений смотрел на нее очень пристально, словно то, что у женщины оказались сигареты, было случаем из ряда вон выходящим.

- Интересно, а какие вы курите?

- Салем, - сказала она, - при случае, по настроению… Вот вам фольга.

Минуты через две мотор взревел. Милов, сидя за рулем, включил задний. Машина, завывая и пробуксовывая, все же выползла на дорогу. Остановилась. Мотор ровно работал на холостых. Граве из канавы критически посмотрел на нее.

- Ничего, - сказал он, - не очень помялась. Он очень аккуратно съехал.

- Видимо, жил еще секунду-две, - сказал Милов.

- Неужели мы так и оставим его - бросим на дороге? - сказала Ева. - Он был хорошим врачом, прекрасным человеком…

Милов посмотрел на нее как-то странно.

- Мир праху его, - сказал он. - Но нам нужны живые.

- Там, впереди, обычно дежурит дорожная полиция, - предупредил Граве. - Я полагаю, нужно остановиться и сказать им, дать все необходимые объяснения. Иначе…

- Посмотрим… - ответил Милов неопределенно.

- Прошу вас, не относитесь к этому легкомысленно. Мой гражданский долг… Видите? Вот они стоят! Тормозите, прошу вас.

- Это не полиция, - сказал Милов. - Какие-то штатские. Им мы не обязаны давать показания.

Впереди, близ щита с названием города, и в самом деле стояли трое. Один из них повелительно взмахнул рукой, приказывая остановиться.

- Шутник, - проворчал Милов сквозь зубы. Он включил правый поворот и подвернул чуть ближе к обочине, чтобы можно было подумать, что машина сейчас остановится. Но, почти поравнявшись со стоявшими, резко нажал на газ. Машина рванулась, едва не сбив стоящего у самого полотна.

- Пригнитесь, Граве, - посоветовал Милов.

В зеркале заднего обзора он видел, как один из оставшихся позади поднял автомат, но как-то нерешительно - и опустил, так и не выстрелив. Однако тот, которого чуть не сбили, вытянул руку с пистолетом. Прозвучал выстрел, но машина была уже далеко.

- Разве можно стрелять! Мы же не сделали ничего такого! - возмутился Граве.

- Сукины дети, - сказал Милов.

- Но, господин Милф, вам все же следовало остановиться. Пусть это и не полиция, но все-таки… Я не понимаю: вы к ним относитесь враждебно, по-моему, но ведь, если я вас правильно понял, вы тоже сторонник защиты природы, не так ли?

- На такой дороге, - сказал Милов мрачно, - в два счета можно пропороть шину… О чем вы? Да, о природе… Я - за ограничение, а может, и за прекращение этой бесконечной кавалерийской атаки, когда техника вкупе с прикладной наукой скачет с криком и свистом и размахивает саблями… Но если защита природы сопровождается убийствами и пожарами, то это уже не защита, а что-то другое… пока еще не знаю, что. Скажите лучше, здесь всегда такое безлюдье?.. Ева, как вы там?

- Вполне прилично, - ответила лежавшая на заднем сиденье Ева. - Все же машина - прекрасный продукт цивилизации. Пешком я далеко не ушла бы…

- Ничего, Ева, - сказал Милов. - Я бы унес вас, и далеко.

- Не надо, Дан, - сказала она. - Пожалуйста.