Ночь черного хрусталя

- Очень просто, - сказал в ответ Милов, - уничтожение экологии и есть уничтожение одной из форм культуры, как и истории, как и творчества. Покончив с одним - логически переходят к другому - это естественный процесс: если уж начато уничтожение, оно само собой завершится лишь тогда, когда уничтожено будет все - и сама жизнь.

- Но ведь провозглашается как раз обратное!..

- Когда же вы здесь, в вашем западном парадизе, научитесь понимать, что лозунг - одно, а действие - совсем другое, - с досадой пробормотал Милов.

- Теперь, наверное, уж никогда, - ответил Гектор, - просто не успеем. По-моему, третий этаж, Ева?

- Третий, - подтвердила женщина безразличным голосом. Лифт, естественно, не работал. Милов поднял Еву на руки, сказал Гектору:

- Идите вперед.

На площадке второго этажа двое, один с дубовым листом добровольца, другой в полицейской форме, но без нашивок, преградили им дорогу.

- Кто такие? Здесь живете? - спросил доброволец.

Полицейский молчал, внимательно глядя на Милова. Даниил опустил Еву, помог ей встать на ноги, чувствуя, что сейчас понадобятся свободные руки, тогда полицейский перевел взгляд на обезьяний галстук Милова - всмотрелся внимательно, словно там было написано нечто, потом посмотрел Милову прямо в глаза. Гектор тем временем тихо и зловеще втолковывал добровольцу: «Ты что, сукин сын, не видишь - это мадам Рикс?» - «А на ней не написано, какая она такая мадам», - не без некоторой наглости отвечал тот. Полицейский сдержанным и уверенным голосом произнес: «Пр-ра-пустить!» - «Слушаюсь!» - немедленно ответил доброволец. Полицейский, все еще глядя в глаза Милову, едва уловимо качнул головой, чуть заметно приподнял плечи, Милов же не то чтобы кивнул, но сделал какой-то неуловимый намек на такое движение. После этого он, поддерживая Еву, повел ее наверх. Гектор замыкал шествие.

- Сейчас, - сказала она и стала рыться в сумочке. Потом подняла глаза на Милова. - Наверное, вытащили с кошельком… Господи, я устала, устала, не могу больше… - и заплакала.

Милов смерил взглядом дверь - она была даже на вид массивной, не из тех, какие вышибают плечом или ногой с разбега.

- Ничего, - сказал Милов, - не волнуйтесь, Ева, милая: сейчас все уладим.

Он перегнулся через перила.

- Капитан, - крикнул он вниз, - поднимитесь, пожалуйста, нужна ваша помощь.

Человек в полицейском мундире поднялся по ступенькам.

- Мадам потеряла ключ, - объяснил Милов, - дайте возможность попасть в квартиру.

- Но, господин по…

Милов прервал мгновенно:

- Это моя личная просьба.

Полицейский, не колеблясь более, вынул из кармана черную коробочку с кнопками, повозился с полминуты, открыл дверь - за ней оказалась другая, она тоже отняла несколько секунд.

- Прошу, - сказал он и отступил в сторону. Ева вошла, за ней Гектор, Милов задержался на мгновение.

- Что тут? - спросил он капитана полиции. - Что-то еще можно сделать?

Полицейский покачал головой:

- Мы зашли в тупик, сейчас все порвано, обстановка неясная - пока стараемся уцелеть.

- Желаю», - кратко попрощался Милов, потому что изнутри уже звала Ева: «Дан, ну где же вы там!»

Он вошел, закрыл за собой обе двери.

- На засовы, пожалуйста, - попросила Ева, - вся механика ведь не действует.

Гектор задвинул засовы. Вслед за хозяйкой они вошли в обширную комнату, где она не села, а просто рухнула на широченный диван.

- Сядем, передохнем, - сказал Гектор, - тут мы в безопасности.

Милов кивнул: он знал это лучше Гектора, однако говорить об этом счел излишним: это только его было дело и еще нескольких человек в этой стране (и капитана полиции или бывшего капитана, черт его теперь знал) - и ничьим больше.

- Понимаю, - сказал он, - раз тут живет Рикс, то и охрана выставлена, не так ли?

- Если бы только Рикс! - усмехнулся Гектор. - Там, на втором этаже, где они стоят - сам Мещерски.

- Ах, да, Мещерски, - сказал Милов с понимающим видом, - Ну конечно, как же я сразу не подумал! Кстати, а кто такой этот Мещерски?

Тут они оба расхохотались.

- Нет, Дан, в покер с вами я не сяду, - сказал, посмеявшись, Гектор. - Я, было, и вправду поверил, что вы в курсе всех дел. Мещерски - это тот, кто выступал на площади вслед за Растабеллом. Глава добровольческого движения, председатель партии борьбы за жизнь, и так далее.

- Высоко залез, - сказал Милов. - Судя по фамилии, он мой соотчич? Из эмигрантов, что ли?

- Нет, не думаю, чтобы он был русским - возможно, кто-то из предков, но вообще-то он свой род ведет, по слухам, от каких-то греков или из тех краев, во всяком случае.

- Интересно, - проговорил задумчиво Милов. - Деятель культуры и глава штурмовиков - в одной упряжке?..

- Ну, это до поры до времени, - уверенно молвил Гектор, - Растабелла они сразу же, как только утвердятся у власти, ну, не то чтобы выкинут, но сделают из него - как это у вас, русских, называется - образец…

- Образ, - поправил Милов, - икону, вы это имели в виду?

- Вот-вот, и будут ему поклоняться, но делать-то станут по-своему.

- Ясно, - сказал Милов и встал. - Ева, - позвал он осторожно: женщина лежала с закрытыми глазами и отозвалась лишь на повторное обращение. - Вам что-нибудь нужно?