«Ночь, когда она умерла»

В глубине души я надеялся, что посетителей сегодня будет немного, но, как и следовало ожидать, закон подлости сработал безошибочно. Адам с довольной улыбкой таскал меня за собой из одной части клуба в другую, ни на секунду не закрывая рта и рассказывая гостям о том, чем мы можем их порадовать. Я думал о том, что его болтовня раздражает меня, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы сказать колкость. В течение трех месяцев после того, как я вернулся из затянувшегося отпуска по ту сторону океана, мне пришлось жить у него, потому что я продал свою старую квартиру, а новую купить не успел, и мне казалось, что своей любовью поговорить он сведет меня с ума. За полгода жизни в одиночестве я успел отвыкнуть от соседей.

– … а это доктор Вивиан Мори, Элеонора. Компаньон господина Фельдмана.

Спутница Патрика Мейсона, темноволосая женщина с лицом уставшей от жизни аристократки, улыбнулась мне и сделала лишенный изящества книксен.

– Очень приятно, доктор.

– Очень приятно, Элеонора, – ответил я и поцеловал ей руку, хотя книксен отбил у меня охоту обмениваться светскими знаками любезности.

– Я слышала, что у вас своя практика? – полюбопытствовала Элеонора. Ее взгляд скользнул по моему черному галстуку и остановился на сигарете – третьей за этот вечер, на что Адам старался не обращать внимания, лишь только изредка неодобрительно качая головой. – Вы психоаналитик?

– Это правда.

– Как интересно!

Элеонора сжала в руках сумочку, посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Я мысленно поблагодарил Бога за то, что Он обделил меня талантом Патрика находить женщин без признаков интеллекта. Если он и находил умных женщин, то тут же женился на них, после чего, осознав свою ошибку, разводился и продолжал поиски.

– Сколько стоят ваши услуги? – продолжила Элеонора.

Я назвал сумму, которую мы с Ванессой обычно брали с пациентов за сеанс. Элеонора пару раз кивнула.

– Не так уж и дорого. – Она снова улыбнулась. – Я бы могла себе это позволить.

– За первый сеанс я не беру денег, так что если вам нужна моя помощь как врача, я могу дать вам свою визитную карточку.

– Я буду очень рада, доктор.

Когда моя визитная карточка исчезла в недрах ее сумочки, Элеонора возобновила диалог.

– Никогда не была на сеансе у психоаналитика. Это так же, как в кино?

– Думаю, будет лучше, если вы увидите собственными глазами.

– А мне нужно будет раздеться?

Адам, беседовавший с Патриком, ткнул меня локтем в бок, но опоздал всего лишь на долю секунды.

– Все зависит от того, насколько тяжел случай того или иного пациента, – ответил я Элеоноре.

– Прошу вас, извините доктора, – сказал Адам, придав своему лицу серьезное выражение (хотя я был уверен, что он еле сдерживается и готов расхохотаться). – У него очень тонкий юмор.

– Все в порядке, господин Фельдман, – уверила его Элеонора.

– Я покажу вам вторую половину клуба. – Адам повернулся ко мне и добавил, понизив голос: – Твое присутствие больше не понадобится. Можешь отдохнуть.

За столиком меня ждала Колетт. Она на секунду подняла голову, после чего снова взяла стоявшую рядом с ней бутылку абсента и наполнила второй из двух стаканов.

– Сюрприз, – сказала она. – Нет, не тот, что тебе обещал Адам. Зато только вчера из Амстердама – Софи привезла.

Я занял один из стульев.

– Она давно не была у нас. У нее все хорошо?

Колетт чиркнула длинной спичкой и поднесла огонек к кубику сахара.

– Пишет. Ты ведь знаешь, когда она работает, то не видит никого и ничего.

– Когда она планирует закончить следующий роман?

– Думаю, через месяц она закончит черновик, потом все зависит от издательства. А пока мне нужно приносить ей кофе и напоминать, что она должна пообедать. Для чего же еще нужны сестры?

Когда таинство превращения зеленой жидкости было завершено, Колетт подала мне один из стаканов.

– За что выпьем? – спросила она, поднимая стакан.

– За то, чтобы в жизни были поменьше бреда.

– Отличный тост для абсента.

Мы выпили, и Колетт снова взяла бутылку.

– Еще по одной? – спросила она, глянув на меня.

– Ты спрашиваешь у меня как у руководителя или как у друга?

– Как у друга-руководителя. Я выпила сто литров абсента, пока жила и работала в Амстердаме, и после нескольких бокалов твердо стояла на ногах и отлично танцевала. Кстати, о танцах. Знакомься. Это Нура. Твой сюрприз. Дорогая, это Вивиан. Я тебе о нем рассказывала.

Разглядывая подошедшую к нашему столику Нуру, я думал о восточных красавицах в паранджах и исполнительницах танца живота, которых видел в период путешествий по Саудовской Аравии. Может, с определением ее родины я и ошибся, но с родом занятий почти стопроцентно угадал – осанку танцовщицы я после десяти лет занятий танцами замечал невооруженным глазом. На Нуре было длинное вечернее платье, перчатки чуть выше локтя и манто, небрежно накинутое на плечи. Она изучала меня темными – под стать своей восточной внешности – глазами и улыбалась. И что-то в ее глазах заставляло меня думать о том, что я оценю сюрприз по достоинству.