Ночь, которая умирает

— Мы смотрели везде, — отрезал Девенпорт и встал, собираясь уходить. — Понимаете, доктор Эрт? Мы обыскали корабль предельно тщательно, мы исключили всякую возможность наличия этих координат где-либо на его поверхности или внутри.

— Сядьте, инспектор, — ничуть не смутившись, попросил доктор Эрт. — Вы до сих пор не улавливаете, как следует понимать слова силикотика. Подумайте еще раз. Как силикотик научился говорить по-английски? Ухватывал слово здесь, другое там. Но устойчивых английских оборотов он употреблять не мог. Это достаточно наглядно показывают некоторые из его высказываний, приведенных в отчете. Например, он сказал «наиболее удаленная от Солнца планета», а не «самая далекая от Солнца планета». Понимаете?

— И что?

— Тот, кто не владеет оборотами чужой речи, либо использует обороты родного языка, переводя их слово в слово, либо употребляет слова чужого языка в их буквальном значении. У силикотиков нет собственной устной речи, так что первая из возможностей отпадает. Выходит, силикотика надо понимать буквально. Он сказал: «На астероиде», инспектор, НА, понимаете? Он не имел в виду клочок бумаги где-то на борту корабля, он имел в виду, что координаты записаны на самом корабле.

— Доктор Эрт, — печально вздохнул Девенпорт, — если Бюро что-то ищет, оно работает всерьез. Никаких загадочных надписей на корпусе корабля тоже не было.

Ученый посмотрел на него разочарованно.

— Право же, инспектор, я надеялся, что вы сами догадаетесь. Все подсказки у вас есть.

Девенпорт медленно набрал полную грудь воздуха. Однако его голос прозвучал абсолютно спокойно, когда он сказал:

— Не объясните ли, что вы имеете в виду, доктор?

Доктор Эрт погладил свое внушительное пузо и поправил очки.

— Неужели вы не понимаете, инспектор? Есть единственный способ записать координаты так, чтобы на них никто не обратил внимания. Где на корабле они могут оставаться незамеченными, красуясь на самом видном месте? Где тысячи глаз будут скользить по ним, не понимая, что они видят? Пока не явится некто достаточно сообразительный, конечно.

— Где?! Назовите же!

— Разумеется, в тех местах, где всегда пишут цифры. Ничем не примечательные цифры. Абсолютно законные цифры. Цифры, которым и положено там быть.

— Да о чем вы?

— О серийном номере корабля, вытравленном прямо на корпусе. Подчеркиваю, на корпусе. О номере двигателя и номере генератора поля. И о некоторых других. Все они вытравлены на неотъемлемых составляющих корабля. То есть на корабле, как и сказал силикотик. На корабле.

Девенпорт не смог скрыть удивления — его впечатляющие брови на миг дернулись вверх.

— Возможно, вы правы! И если это так, я искренне желаю, чтобы экспедиция привезла вам силикотика в два раза больше того, что был на борту «Роберта К.» Такого, чтобы умел не только разговаривать, но и насвистывать: «Вперед, на астероиды, ура!» — Он торопливо схватил со стола папку и стал лихорадочно листать бумаги, пока не извлек на свет стандартный бланк Бюро. — Конечно, мы регистрируем все идентификационные номера на обыскиваемом судне. — Он развернул формуляр. — Если три из них похожи на координаты…

— Нам придется учесть, что контрабандисты наверняка попытались слегка замаскировать их, — заметил доктор Эрт. — Добавили по нескольку букв и цифр, чтобы номера выглядели похожими на настоящие.

Он взял себе планшет для записей и пододвинул второй инспектору. Некоторое время оба молчали, сосредоточенно выписывая серийные номера и пробуя вычеркивать из них те или иные символы, которые не могли относиться к координатам.

В конце концов Девенпорт вздохнул со смесью удовлетворения и разочарования.

— Я сдаюсь, — сказал он. — Думаю, вы не ошиблись. Номера на двигателе и вычислители явно представляют собой замаскированные координаты и даты. Они мало походят на настоящие серийные номера, и определить, какие цифры и буквы лишние, не составляет труда. Итак, две точки у нас есть. Но я готов поспорить, что остальные номера — самые что ни на есть настоящие. А вы что скажете, доктор?

Доктор Эрт кивнул.

— Согласен. У нас есть две координаты, и мы знаем, где искать третью.

— Знаем?.. А где… — Инспектор оборвал себя на полуслове и азартно воскликнул: — Ну конечно! Номер самого корабля, который был вытравлен прямо на корпусе! Его нет в отчете, потому что он был… гм… на том самом месте, куда попал метеорит. Боюсь, доктор, вам не судьба заполучить силикотика. — Но тут его осенило, и морщинистое лицо просветлело. — Нет! Я болван! Номер утрачен, но мы можем узнать его из судового свидетельства!

— Боюсь, что должен оспорить, по крайней мере, вторую часть вашего утверждения, — сказал ученый. — В свидетельстве указан настоящий номер корабля, но никак не замаскированные координаты, которыми его заменил капитан.

— Надо же было такому случиться, чтобы метеорит угодил именно туда, — огорченно пробормотал инспектор. — Из-за этой случайности мы, возможно, никогда не найдем астероид. Что толку от двух координат, если нет третьей?