Ночь кровавой луны

– Вот видишь, ма, – возмутилась я. – Ты претендовала на ярко выраженную индивидуальность, а сама уподобляешься всем! Потому что все абсолютно так и решили, что я просто-напросто влюбилась в этого Воронцова! А я не думала в него влюбляться, просто с ним творится явная несправедливость, с которой мне очень трудно мириться! Все, представляешь, абсолютно все считают, что он убийца! А я, как последняя дуреха, хотела доказать обратное!

– Ну, так за чем дело стало?

– За маленьким нюансом, – развела я руками. – Я же проклятая частница. Соответственно, чтобы всем этим заниматься, надо, чтобы кто-то уполномочил меня на это. Обычно для этого есть клиент. Ты вроде как нанят им, и какие-то двери перед тобой открываются. Не все, конечно, но в большинстве случаев ты всегда можешь сказать рассерженному представителю милиции – скузи, но меня нанял Иванов-Петров-Сидоров, и обращайтесь прямо к нему, я просто выполняю мою работу.

– Так. Я это поняла. Ну и в чем дело?

– В клиенте, – развела я руками. – Пока меня никто не спешит нанять. И, если они этого сегодня не сделают, Лариков, которому почему-то тоже не нравится моя заинтересованность господином Воронцовым, придумает для меня какую-то меркантильную пакость – отправит или выслеживать жену босса мафии, или разыскивать какого-нибудь Бабицкого в Чечне. Все, что угодно, только подальше от родных пенат с господином Воронцовым. Но я больше не буду об этом, потому что слишком портится настроение.

– В Чечню он тебя не отправит, – усомнилась в лариковском зверстве мама. – Он к тебе очень даже хорошо относится. А клиенты… Ну, значит, не судьба. Ты можешь так относиться к делу?

– Могу, но не хочу. Я еще попробую сегодня кого-нибудь переубедить. Хотя не знаю, что из этого выйдет, но вдруг? А уж если и сегодня выйдет полный абзац, тогда уж придется ехать туда, куда босс пошлет!

* * *

Так как ничего хорошего я от моего Ларикова сегодня не ждала, я и на работу не спешила. То, что довольно долго пришлось ждать автобуса, меня не расстроило. Я преспокойно слопала в ожидании оного мороженое, потом внимательно изучила с совершенно неизвестными целями содержимое аптекарского ларька. Когда через двадцать минут все-таки появился этот пропавший автобус, я спокойно влезла в его переполненное и душное чрево, где помимо меня успешно трамбовалась еще куча народа, и ко мне немедленно вернулось плохое настроение с его идиотскими предчувствиями и кислым привкусом неудач.

По мере приближения к дому Ларикова настроение падало все ниже, ниже, и, если уж говорить откровенно, мне совсем не хотелось вылезать из автобуса, когда он остановился.

Я вышла на свежий воздух и тут же подумала, что в отличие от меня Игорь Воронцов не сможет вот так же наслаждаться свободой. И вообще так получается, что он по неведомым причинам от меня зависит.

– Зависеть-то он зависит, да только пока у меня ничего путного не выходит!

«Но сегодня только второй день, – напомнил мне голос разума. – И ты не знаешь, что он тебе готовит».

– Да, скорее всего ничего хорошего, – отмахнулась я, входя в подъезд и поднимаясь по лестнице. – Скорее всего сегодня меня ждет неслабая куча обломов. Как и вчера…

Голос разума предпочел осторожно промолчать, понимая, что небезопасно в этой ситуации что-то вякать.

Когда я открыла дверь, то облегченно вздохнула – первый облом не заставил себя ждать!

Это был Ванцов, который уже проник к нам и сидел, развалясь в кресле…

* * *

Итак, Ванцов сидел, развалясь в кресле, и курил. Лариков внимательно смотрел на него – по их виду я тут же поняла, что они вели разговор долгий, нелицеприятный и касающийся моего чрезмерного любопытства.

Я справилась с желанием немедленно испариться в пространстве и мужественно шагнула навстречу жизненным трудностям.

– Привет, – бросила я, стаскивая куртку. – Надо же, какие люди к нам заходят без охраны!

– Привет, Сашенька, – приторно-ласковым голосом, явно не предвещающим никаких послаблений, сказал Ванцов. – Я по делу.

– Надо думать, – кивнула я. – Только не надо на меня орать и махать руками. Я все поняла, осознала и ухожу в строго очерченное подполье.

– Да о чем ты?

Он вытаращился на меня с таким недоумением, что на секунду я поверила, что он действительно не собирается ругать меня за «самодеятельность».

– О Воронцове, – тихо напомнила я ему.

– О боже! – закатил он глаза. – Сашка, ты вконец обалдела со своим «Даймоном Хиллом»! Андрей, ты можешь ей объяснить, что, когда человек ничего не предпринимает для оправдания, даже я ничем не могу ему помочь?

– Ага, значит, и у тебя вина Воронцова вызывает сомнения? – обрадовалась я.