Ночь кровавой луны

Да, возможно, к Игорю у меня было бы совершенно другое отношение. И неизвестно еще, какое отношение у меня будет к тому, кто это сделал, когда его лицо обретет черты.

– Ну, вот видишь… Поэтому есть такая хорошая заповедь – не судите. Да не судимы будете.

Телефон зазвонил, мама сняла трубку и протянула ее мне:

– Тебя. Ванцов. И слава богу – я хоть фильм досмотрю…

* * *

Я забрала телефон на кухню и теперь в тишине, не нарушаемой выстрелами ирландских террористов, спросила:

– Лешка? Что-то случилось?

– Да нет. Тебе Лариков передал мою просьбу?

– Да, – сказала я. – Завтра попробую.

– Завтра? – удивленно и немного, как мне показалось, огорченно протянул Ванцов.

– А что?

– Завтра я хотел, чтобы ты пообщалась с Воронцовым. Попыталась разговорить его. Сможешь подойти к десяти утра?

– Конечно, – согласилась я. – Правда, не могу тебе никак обещать, что у меня что-нибудь получится.

– Попробуй, – сказал Лешка. – Вдруг и выйдет. А то я уже устал. Понимаешь, Сашка, мне его уже ударить охота. Сидит и смотрит в окно. Ты ему вопрос – он молчит. Не выдержал, заорал – вам что, наплевать на собственных детей?!

– И что он?

– А ничего. Посмотрел на меня, усмехнулся и продолжил созерцание голубей на соседней крыше.

– А что говорит ваш психолог?

– Господи, Сашка! Ты видела нашу кобылицу степную? Она теперь у нас на карме помешанная.

– На чем? – переспросила я, не веря собственным ушам.

– На кар-ме, – повторил Ванцов. – Какая-то хрень из репертуара некоего Лазарева. Не читала?

– Я такое не читаю, – ответила я. – Я все больше стихи читаю. Сам знаешь.

– И слава богу! А то у меня последнее время такое ощущение, что у всех крыша съезжает. Хоть ты останешься нормальной.

У меня тоже создалось ощущение, что все помешались на карме.

– Кстати, я пообщалась тут с Аббасовой, – вспомнила я.

– Ну и как? Она напичкала тебя бесценными сведениями?

– Ага, – рассмеялась я. – Как раз о карме. И эгильоте.

– Очень полезно для здоровья, – насмешливо сообщил Ванцов. – И для следствия.

– Это как посмотреть, – ответила я. – Если учесть, что в последнее время, как говорят девочки из Центра помощи, Тумановская была весьма обременена мыслями о карме, то для следствия эти сведения не так уж бесполезны. Кстати, сделаешь мне доброе дело?

– Какое?

– Дашь посмотреть протоколы допросов Саввина и Багдасарова?

– Не имею права.

– Послушайте, Ванцов, бросьте трепаться! Если уж на то пошло, ты и меня не должен допускать к допросу подозреваемого, а тем не менее…

– Ладно, хитрюга, я подумаю. Слушай, кстати, ты рыжая, потому что хитрая, или наоборот – хитрая, потому что рыжая?

– А ты? – холодно парировала я.

Он расхохотался.

– Ладно, до завтра, – сказала я и повесила трубку.

Что ж, завтра так завтра.

Я не очень-то верила, что Воронцов начнет изливать передо мной душу, мгновенно расслабившись под магическим воздействием моего очарования. Но – это был шанс. И я должна попытаться.

Если он заговорит, возможно, мои дальнейшие усилия будут не нужны, и все будет хорошо.

* * *

Я налила себе чай, добавив туда несколько листочков мяты, чтобы заснуть сегодня. После таких дней, как этот, я подолгу не засыпала, а ведь завтрашний день вряд ли окажется легче!

На кухне было тихо, спокойно, лишь изредка из комнаты, где стоял телевизор, доносились выстрелы. Ирландская революционная армия воевала с Харрисоном Фордом. Харрисон Форд воевал с ИРА. Все нормально. Как сказала бы Оля Аббасова, у каждого своя карма…

Фу. Опять эта карма. Наверное, это какой-то особенный вид психического расстройства – заразный.

Откуда-то за кармой следом выплыли Багдасаров и Саввин. И я застыла с чашкой в руке. Потом я ее и вовсе опустила на стол и пододвинула к себе телефон. Мысль, которая, выражаясь высоким «штилем», молнией озарила мое сознание, была такой простой, что только это объясняло, как же она раньше не посетила меня. Конечно, конечно – как можно-с! Такая примитивная, такая простенькая – и такую сложную, такую умную меня!

Ванцов был еще на месте, по счастливому стечению обстоятельств. Правда, меня это удивило.

– Слушай, – спросила я. – Ты что там, ночевать собираешься, на работе?

– Мы ж не частники, – парировал он. – Мы люди подневольные…

– Ладно, – отмахнулась я. – Я еще тоже не помышляю о сне, нечего прикалываться!

– Что за мысль тебя посетила? Почему ты решила мне позвонить в глухую и беспросветную ночь?

– Мне нужно встретиться с Саввиным и Багдасаровым.

На другом конце провода воцарилось молчание. Было слышно, как Лешка судорожно вздохнул.

– Та-а-ак… – протянул он. – А маленькая девочка знает, кто они такие?

– Да знает, – подтвердила я. – Один сутенер, другой бандит с мировым именем. Но мне-то это неинтересно! Мне надо на них посмотреть. И задать им один вопрос.

– Какой?

– Я же не тебе его задавать собираюсь!

– Может, сначала ты все-таки его на мне отрепетируешь? – осторожно сказал Лешка. – Или на своем Ларикове. Ты знаешь, у меня есть слабое подозрение, что с нами разговаривать проще… И безопасней!

– Насчет опасности – ты будешь рядом со мной, – заявила я. – А насчет вопроса – пожалуйста! Только не падай со стула, ладно?