Ночь на хуторе близ Диканьки

– Так и мне пора до хаты. Мамо рано встаёт. Ежели тока в полночь на метле не летает, – хмыкнул Вакула и добавил: – А бумаги нехай у меня в кузне полежат, может, и сгодятся когда.

– Ну, если неспелых слив наешься, так и сгодятся.

– Добрый вы, паныч…

– Всё ради тебя, дружище!

На том и расстались.

Один вернулся во двор, другой быстрым шагом почти что побежал к далёкому тётушкиному дому. А солнышко между тем своим чередом поднималось над просыпающимися степями и рощами, золотило всё ещё сонное село, и чудесная природа наша дышала свежестью и теплом. Да пусть я и повторяюсь, а только есть ли где на всём белом свете столь прекрасная и щедрая земля, как наша дивная Малороссия, тихая и песенная сестра своей великой родственницы России.

И сам воздух, напоённый ароматами трав и мёда, здесь иной, не то что в стольном Санкт-Петербурге, холодном, но прекрасно-аристократическом, порой свысока посматривающем в нашу сторону, но после первой же стопки горилки охотно запевающем старые украинские песни.

Ибо кто же на всём Западе, в горделивой Польше, строгой Германии, шальной Франции, вольной Венгрии, да что там, даже в басурманской Турции, не знает лиричного и дикого…

Розпрягайте, хлопци, коней
Та лягайте спочивать.
А я пиду в сад зелений,
В сад криниченьку копать.

Маруся раз, два, три, калина,

Чорнявая дивчина
В саду ягоды рвала!

Как же возможно дивным сим поэтичностям не отозваться в любом русском сердце?! Кто как, а я такого не знаю…

На завтрак будущий господин сочинитель не пошёл. Ну, то есть совсем не пойти он, разумеется, не мог, его бы добрейшая тётушка живьём съела от беспокойства. Просто сослался на бессонную ночь, пение соловьёв, чтение романтической литературы, а посему полную и лютейшую невыспанность.

Цапнул со стола большую ватрушку с творогом, чмокнул заботливую Анну Матвеевну в морщинистую щёчку и, подмигнув вечно хихикающим сестрицам, упрыгал к себе в мансарду. Но спать не лёг и глаз не сомкнул, покуда не набросал пару рисунков и не записал несколько строк в своих тайных мемуарах:

«Чудесно всё-таки было видеть, как самая ничтожнейшая нечисть использует все средства, лишь бы обмануть человека. И в карты плутуют беззастенчиво, и выкрутасы всякие устраивают, и без одёжки, голышом ходят, лишь бы как-то отвлечь, искусить, соблазнить христианскую душу. Как мы с того пекла живыми выбрались, до сих пор ума не приложу. По всем церковным, бытовым и даже литературным законам быть нам с Вакулою как минимум битыми. А вышли практически победителями! Так, может, недаром говорит простой народ, что не так уж и страшен чёрт, как его малюют…»

Николя хотел продолжить и дальше, что из всего вышеозначенного следовало бы произвести некий глубокомысленный философский вывод, а быть может, даже и серьёзное научное умозаключение. Оно уже практически готово было каким-то образом сформироваться и почти вертелось на кончике языка, но сон подкрался сзади, бесшумно ступая на мягких лапах рыси, и молча ударил по затылку. Молодой человек уже и не помнил, как уснул, но хотя бы в своей постели, а не на прикроватном коврике. Хотя кто его точно знает…

Проснулся Николя аккурат к обеду. На ноги вскочил бодрым, со здоровым чувством голода. Организм молодой, обмен веществ быстрый, ночь прошла на голодный желудок, а от утренней ватрушки вообще остались весьма размытые вкусовые воспоминания.

Поэтому вниз, в обеденную залу, наш гимназист практически летел. И только что не на крыльях любви! Хотя кто сказал, что гастрономическая любовь к жареной курице или печёной свинине менее сильное чувство? Всяких там новомодных вегетарианцев нижайше просим в это дело не лезть, ибо, выражаясь языком простым, крестьянским, сельскохозяйственного наречия, ни хрена они в этом не понимают…

– Ох, Николенька, да ты здоров ли? А то ить такой бледный с утреца был, такой замотанный, жуть просто, – заботливо заквохтала нежнейшей души тётушка Анна Матвеевна, женщина, которые и в наши дни всё ещё встречаются в Малороссии не как самый редкий типаж. – А вот изволь-ка за стол! Пироги с капустою уже остывают, и уточка в сметане истомилась вся, а уж поросятина с подливою и подавно ждёт не дождётся. Так, может, всё ж таки рюмочку наливочки вишнёвой для аппетиту?

– Со всей душой, – счастливо подтвердил молодой человек, озаряя широкой улыбкой зарумянившихся сестёр.