Ночь накануне

Это просто иллюзия. Он никогда тебя не полюбит.

Однако затем мне хочется никогда не встречаться с доктором Броуди, сохранить все свои иллюзии. Ничто не заполнило пустоты, оставшейся после расставания с ними.

Джонатан размыкает объятия, отводит руки, и, отступив на шаг, прислоняется к дверце холодильника. Я резко разворачиваюсь и смотрю ему в его лицо.

— В чем дело? — интересуюсь я.

— Я не хочу увлечься. Меня очень тянет к тебе, но мы едва знакомы.

Мои мысли крутятся, переваривая новую информацию. Все могло произойти так естественно. Однако он решил оттянуть момент.

— Мне уже не семнадцать.

— Знаю. Я просто хочу вести себя достойно. Похоже, у тебя был печальный опыт общения с негодяями, и я не хочу оказаться одним из них.

Черт. Возьми. Неужели он меня понимает? По крайней мере, ему известно, как пронять меня до глубины души.

— И что же произошло в той машине? — спрашивает он, напоминая мне о предстоящей части рассказа, связанного с убийством мальчика.

— Мне так и не суждено было выяснить, кто из нас сумеет остановиться. Поступит ли он так же благородно, как и ты сейчас. Или удастся ли мне осуществить свой план. Или же не забуду ли я обо всем на свете, пытаясь заполучить от него любви, даже самую малость, какой бы разрушительной они ни была.

Я помню звук шагов рядом с машиной. Дорога была посыпана гравием — теми мелкими камушками, которые отскакивают из-под ног во все стороны, когда по ним ходят.

— Именно поэтому полиции не удалось обнаружить следов? — спрашивает он.

— Ты и правда много знаешь обо всем этом. — Все верно, Джонатан Филдинг.

— Так говорилось в одной из статей. Адвокат бездомного, Лайонела Кейси, раздул из этого целое дело: никаких улик, что тот был на месте преступления, не нашли.

— Но потом полицейские застукали его в машине, не так ли?

Джонатан кивает:

— Да, его там обнаружили.

— Пойми, он был безумным. К тому же опасным. Услышав об этом деле, люди откликнулись. Кого-то он встретил в лесу и сильно напугал. За одной девочкой Кейси гонялся полмили, угрожая отправить ее в ад. Порой он носил накидку, как у вампира…

— Лора, я это знаю. Я не утверждаю, что его там не было. Однако все мелкие улики, найденные на месте преступления, сыграли свою роль в том, как к тебе относились. Или, я бы сказал, обошлись несправедливо.

Обошлись несправедливо. Мне никогда и в голову не могло прийти это выражение, когда я вспоминала ту ночь. Как и всем остальным.

— Думаю, что я по-прежнему защищаюсь, — пытаюсь объяснить я. — И до сих пор чувствую свою ответственность за случившееся.

— Не понимаю, почему.

Я смотрю на свои босые ноги, голые пальцы на полу и опасливо предвкушаю тот миг, когда мне снова придется надеть шпильки, недавно сброшенные у дверей. А ведь всего несколько часов назад я суетилась в мансарде Роузи, готовясь к свиданию с этим парнем. Что я делаю?

— Митч приехал на вечеринку из-за меня.

— Нет, это ты отправилась туда ради него.

— Ты должен бы стать адвокатом. — Вдруг я подумала, возможно, так оно и есть. Забавно, он может оказаться им, а я так и не узнаю этого. Но тогда происходящее действительно не смешно.

— Серьезно, я не понимаю, почему ты чувствуешь свою ответственность или вину. Тебя ведь тоже могли убить.

Удивительно, неужели такое возможно, что он единственный человек, который сказал это вслух. Что со мной несправедливо обошлись, и я сама могла бы стать жертвой.

Ты не можешь простить ее… Ты хочешь, чтобы она страдала.

— Время для нас будто остановилось, — продолжаю я. — Мы услышали шуршание шагов по гравию, и выглянули наружу. Они тотчас прекратились, и мы оба увидели темную фигуру, который рассматривал водительское место через боковое стекло. Он прикрывал глаза, как будто пытался скрыться от скудного ночного света. Ключи торчали в замке зажигания. Митч включил радио. Я сгорала от стыда, решив, что нас застукал кто-то с вечеринки или, возможно, коп, поэтому замерла. Вероятно, Митч подумал то же самое, потому что он тоже не двигался. Потом я услышала, как щелкнула ручка дверцы. Он не стремился быть незаметным, чтобы застать нас врасплох. Он просто увидел нас, а мы помешали ему угнать тачку. Митч лежал на мне ногами к двери, и Лайонел Кейси просто схватил его за лодыжки и потащил наружу.

Молчание накрывает пустую кухню Джонатана. Я вижу, в каком он ужасе от представившейся ему картины, но остаюсь скрытой за своей стеной. Даже вспоминая, как тело Мичта волокли по моему, а его руки инстинктивно цеплялись за все, что под них попадалось. У меня остались царапины на лице, шее и боках, потому что рубашка была задрана. Под ногтями убитого криминалисты обнаружили мою кожу и волокна ткани моих джинсов. Одну из моих туфель нашли на дорожном гравии — за нее, как за соломинку, последней ухватился несчастный, отчаянно пытаясь остаться в безопасном салоне.