Ночь опасна

Нина молчала. Он продолжал ее убеждать. Говорил, что убийца, оставаясь на свободе, будет исполнять полученный приказ — убить Нину. Он уже знает, что ошибся, знает об этом и муж Нины, заказчик. Возможно, на время они притихнут, им вовсе незачем навлекать на себя столь явные подозрения. А может быть, наоборот — начнут действовать еще более активно.

— Все зависит от того, почему тебя хотят убить, понимаешь? Ты уверена, что никаких видимых причин нет?

Она спрятала лицо у него на плече:

— Никаких. Ни единой причины.

— Ревность? Материальные вопросы? Работа? Старая обида? Нина, подумай хорошенько!

— Нет ничего.

— Но так не бывает, чтобы семейная пара со стажем не имела ни одного скелета в шкафу! У всех накапливаются обиды! Ты хочешь сказать, что у вас был идеальный брак?!

И она выдохнула ему прямо в ухо, что именно таким ее брак и являлся. Тихим, мирным, идеальным. Олег слышал это много раз. Когда Нина сказала это впервые, ему было больно. Его самолюбие было ущемлено; и наверное, именно тогда он впервые задумался, какие же чувства привязывают его к этой женщине. Тогда и началась любовь. Началось то, что Нина недавно назвала пошлым анекдотом.

Она слишком часто рассказывала ему о своей замечательной семейной жизни. Со временем это перестало его шокировать. Он привык и уже почти не ревновал. Или старался не ревновать. Олег начинал понимать, что она поступает так не из-за душевной нечуткости и вовсе не желает его уязвить. Она просто хотела поделиться с ним всем, что было у нее за душой, а причин для ревности не видела.

Но теперь ему было больно, как в первый раз. И страшно, как никогда. Женщина, чья семья была разрушена, пыталась уцепиться за обломки, собрать их воедино, слепить какое-то подобие прежнего покоя и счастья. Она изо всех сил старалась не замечать, что ее муж оказался убийцей, возвращение невозможно, и родной дом таит в себе страшную угрозу.

Нина снова спала — она заснула так тихо, что Олег этого даже не заметил. Она отодвинулась, ушла под одеяло почти с головой. Он даже не слышал ее дыхания.

«О свидании знал еще один человек. Убийца. Тот, о ком никто ничего не знает. Неизвестно, молод он или в летах, как выглядит. Известно одно — он застрелил Марию в упор. И ничего у нее не взял, кроме жизни. Сразу ли он понял свою ошибку или Николай позже связался с ним по телефону и устроил нагоняй?»

Он постарался не думать об этом — ночь зашла за середину, подняться нужно было спозаранку… Беспрестанно ворочался, опасаясь разбудить Нину, вставал, шел на кухню и, не включая света, пил остывший чай. Смотрел во двор, заметенный снегом, и снова видел фигурку в черном пальто — сиротливую, беспомощную, безответную.

«Никто из нас троих не мог позвать Марию на Чистые пруды, — повторял про себя Олег. — Да она бы и не пошла ради кого-то из нас. Но кто же ее туда позвал?! Кто подставил ее вместо Нины?»

Ответ пришел откуда-то из ночной снежной тишины, из глубоких синих теней вокруг единственного фонаря. На Олега ощутимо дохнуло холодом, как будто оконное стекло вдруг исчезло, оставив его наедине с глубокой ночью.

«Это сделал четвертый. Тот, кому была выгодна смерть Марии. Тот, кто знал, как сделать ее похожей на Нину, чтобы застрелить. Между двумя женщинами есть какая-то связь — я ее чувствовал. Такое сходство не могло быть случайным совпадением. Николай мог заказать убийце свою жену, но в тот вечер хотели убить именно Марию. И сделали это, выманив ее из дому поздней ночью. Убийца обманул Марию, а потом обманул заказчика, выдав ее смерть за случайность, за ошибку. Но так или иначе, своего добился».

Глава 9

Они ждали вторника, как должник ожидает дня, когда придется платить по счетам. В Москву возвращался Николай, и лгать про лечение в санатории Нина уже не могла. Однако утром, встав по звонку будильника И торопливо одеваясь, они совсем не говорили о предстоящих испытаниях. Олег строил планы, как и где они пообедают в городе, после того как он сдаст рукопись. Нина искренне восхищалась пушистым свежим снегом, то и дело подходила к окну, совсем как девчонка, которой не терпится убежать на прогулку.

Но когда они подошли к заснеженной синей «хонде», настроение у нее резко переменилось. Она провела перчаткой по железу, счистила прилипший снег, как будто хотела, чтобы царапина всегда была на виду. Нина ничего не сказала, ни о чем не напомнила, но Олег хорошо ее понял. Он и сам все время думал о Николае.

…В редакции его встретили одновременно радостно и настороженно. Радостно — потому что он все-таки успел принести перевод, хотя бы к последнему сроку. Настороженно…

— Выздоровели? Ничего серьезного, надеюсь? — осведомился редактор.