Ночь перед Рождеством

Пиит Опилкин Ночь перед Рождеством

Даль ясна. Да снег скрипучий.

Песня Бога славит.

А из хаты черной тучей

Дым кудрями валит.

Из трубы клубы во мгле.

(Печь дыханьем вьется).

А меж ними на метле

Ведьма в небо рвётся.

Ночь последняя грядет…

Рождество наступит!

И метлою ведьма бьёт,

Что есть силы, лупит.

Видно, замысел лукав:

Темень нагоняет

И тайком к себе в рукав

Звёзды собирает.

Высоко пятном скользнет -

В голом поднебесье.

Только месяц светом льет

На поля да веси.

Вдруг еще одно пятно

В воздухе несется.

Кто – то с ведьмой заодно

К месяцу крадётся.

Борода козла да рожки,

Нос – пятак, копытом ножки,

Острый длинный хвост торчит.

Старый черт по небу мчит.

Месяц ярок и горяч.

Укради – попробуй , спрячь.

Черт засунул пальцы в рот.

Не схватить – уж больно жжёт.

Изловчился, как в огонь,

Сунул он свою ладонь.

С руки на руку кидая,

Месяц черт в карман бросает.

Побежит в свою берлогу…

Утром, так угодно Богу,

С колоколен грянет звон

На него со всех сторон.

Ночь одна… Такая малость

До зари гулять осталось.

Беззаконие творит–

Чёрт кому-то лихо мстит.

Хуже, чем Кондрат- отец,

На селе живет кузнец,

Рисовальщик – богомаз.

Смалевавший на показ.

Черта, как секут кнутом,

И смеются над плутом.

Тьма, как пропасть, глаз коли.

Ночка– чёрные угли.

Месяц спрятан… В небе мрак.

Дело сделано итак…

Слышал черт про уговор:

Приглашает дьяк во двор

На кутью да всяку снедь,

Покалякать и попеть.

Сродич – певчий, низкий бас

Свербыгуз и кум Панас ,

Да казак богатый Чуб–

Будут те, кто сердцу люб…

Чуб ленив. А дьяк не близко.

Не дойти к нему без риска.

Тьма кромешна за окном…

Не оставит он свой дом.

И тогда красотка- дочь

Под присмотром будет в ночь.

Сохнет парень – молодец.

Только Чуб – её отец,

Ох, не любит кузнеца.

Палкой гонит от крыльца.

Черт доволен: "Богомаз,

Получи расплаты час."

Кум высок, одет в тулуп,

Рядом в небо смотрит Чуб.

А вокруг – ни зги не видно.

Им немножечко обидно:

Не отыщешь и плетень.

И идти – такая лень!

Песни парубков в ночи.

Растянуться б на печи,

Сладко люльку покурить…

Кум Панас решил спросить:

"– К дьяку нам не близок путь,

Может, после, как-нибудь

Навестим его потом?

Тьма. Давай вернёмся в дом."

Но ему наперекор

Чуб напомнил уговор

Про накрытый дьяком стол,

Хоть и сам бы не пошёл.

Лишь с зарёй вернутся рано…

Дома дочь одна Оксана.

На Диканьке всякий знает:

Краше девки не бывает,

Но капризна и жеманна

Да в речах своих туманна .

Парни бегают толпой.

Всё не так– и всем отбой.

Лишь один упрям! Кузнец.

Хочет девку под венец.

В ночь такую не до сна.

Перед зеркалом она

Поправляет прядь рукою

И любуется собою.

Ленты – сочные цвета.

“– Я вам, парни, не чета! -”

Горделиво усмехнулась,

К двери резко повернулась.

А кузнец стоит и ждёт:

То ли пустит, то ль побьет.

"-Ты зачем пришёл сюда?

С вами, парубки, беда:

Как отца у хаты нет,

Так и лезете на свет .

И еще скажи- ка, друг,

Не готов ли мой сундук."

“– Ой, серденько, знала б ты:

Расписал его в цветы.

Будет красками гореть.

Глазу мило посмотреть.”

“– Коль пришёл,чего ж, садись,

На иконы помолись

И не вздумай приставать…

Правда ль ведьма – твоя мать?”

“– Что мне мать, отец и брат,

Лишь тебе, Оксана, рад…

Коли царь призвал бы сам

И сказал: "Что хочешь дам."

Бил бы лишь за то поклоны,

Чтоб отдал тебя мне в жёны.

Жизни за тебя не жаль.

Только ты все смотришь вдаль.

Значит, будет гость вот-вот.

Гляну: кто там у ворот?”

А метель… Не легок час.

Чуб да кум его Панас .

Покружили, сбились с ног.

И наткнулись на шинок.

Вмиг с души оттаял лед,..

Чуб к себе домой идёт.

Снег на крыше через край

“– Эй, ворота открывай!”

И вверху такая стужа.

Отдохнуть пора к тому же

От лукавых тайных дел…

Чёрт на плечи ведьмы сел.

И вдвоём через трубу

С неба катятся в избу.

Ведьма, надо вам сказать,

Кузнеца Вакулы мать

Не дурна и не красива,

Но степенна, не болтлива,

Вдовствует который год…

Мало ль что твердит народ.

Разнесут любую весть.

Многим казакам за честь

Думать даже: будто он

Получил её поклон.

И казак богатый Чуб

Перед нею тоже глуп.

Он Солохе всех милее -

Замуж хочет та скорее,

Чтоб Вакулу обогнать,

Всё к рукам своим прибрать.

Чуб – вдовец! Его женить

И достатке полном жить.

Знает хитрая Солоха

Для нее что будет плохо,

Хоть она Вакуле мать,

Денег будет не видать.

Коли женится кузнец,

Всем мечтам придет конец.

Все Вакула заберёт,

Если в жены дочь возьмет.

Не спуская с сына глаз,

С Чубом ссорит всякий раз.

Чуб промерз , стучит , орёт:

"– Отворяй быстрее!" Ждет…

Миг и побелел с лица,

Слыша голос кузнеца,

Будто холодом подуло.

"– Кто таков?" – спросил Вакула.

Подкатился к горлу ком,

Видно, Чуб попутал дом.

Но и дом не богомаза…

Завела метель – зараза.

Голос надобно менять:

“– Я пришел колядовать!”

Дверь кузнец захлопнул в ночь.

“– Убирайся живо. Прочь!"

Чуб обижен, чешет лоб:

“– Ну, кузнец проклятый, чтоб…

Подойдёшь ещё, поверь.

Только, где же я теперь?

Знаю, точно распознал.

Ну, Вакула, ну, нахал!

К дьяку Левченко- хромой

Зван, а с молодой женой

Там кузнец, изба похожа.

Ну, Вакула, ай да рожа…

Но Солоха его мать -

Баба славная: и стать,

И улыбка – всё при ней.

Надо в гости поскорей.

Побыстрей, пока сынок

За чужой зашел порог.”

Черт промашку допустил:

Месяц в печке зацепил.

Печь, труба – и мир ожил!

Серп на небе засветил,

Чудно блещет в вышине.

Снег искрится на окне,