Ночь с четверга на пятницу

Красные огни стоящих впереди машин вздрогнули и поплыли в снежную круговерть. Артур окончательно проснулся, сел прямо, радуясь возможности продвинуться ещё немного по Зацепскому валу. И вдруг услышал, даже скорее почувствовал, что его мобильник подаёт сигнал. В шуме, рёве и грохоте трудно было уловить слабое попискивание «трубы», принявшей сообщение.

Управляя одной рукой и досадуя на врезавшийся в плечо ремень безопасности, Тураев взял трубку, разблокировал клавиатуру, нажал «Показ» и вздрогнул. На голубом табло высветились чёткие чёрные буквы: «Уезжаю. Бэби». Снова остановившись и схватив сигареты с зажигалкой, Артур тут же отправил ответное послание, подтверждавшее получение сигнала тревоги. Сердце его бурно затопило чем-то тёплым, добрым, родным.

— Сынок… — пробормотал Тураев, изнемогая от желания оказаться рядом со Стефаном, обнять его, прижать к себе, заслонить своим телом от всех напастей. И в то же время он знал, что это невозможно.

«Значит, в Дорохово ни в коем случае нельзя… И к матери тоже! Пробка спасла меня — ведь я бы мог уже доехать чуть ли не до заправки. А там, конечно, ждут. У меня и пистолета паршивого нет, хоть и с оружием не спастись от такой оравы. Где же Стефан, что с ним? Если сумел передать предупреждение, значит, жив и свободен! Ему тоже домой нельзя, мы договаривались. У него вроде бы друзей много — наверное, пустят переночевать. Жаль, что Эмилия больна; она — самый надёжный человек!

Нет, за её домом тоже следят. Она ведь была курьером… Интересно, удалось забрать у Шубиной материал или нет? И, если удалось, то как теперь встретиться, если каждый надолго ляжет на дно? Меня, конечно, с заправки вышибут. Главным образом потому, что не предупредил сегодня о неявке… Ну и чёрт с ней, будем живы — не помрём!

А как Стефан теперь учиться станет? Ведь появление его в гимназии даёт «оборотням» шанс взять его там. Ладно, обмозгуем после. Сейчас надо решать, куда ехать, чтобы не нарваться по-крупному. Есть ли такой человек — верный и в то же время не охваченный слежкой? Про мать они всё знают. А про отца?..»

Артур в безумной надежде, как приговорённый к смерти узник, ухватился за эту мысль. Совсем рядом его институт, нужно только проехать Павелецкий вокзал, и у Валовой свернуть к Стремянному. Как удачно вышло, что сигнал застал его здесь! Будто специально задержали в единственном месте, где ещё можно спастись. Теперь только бы он на месте оказался — не заболел, в командировку не уехал. И ещё надо, чтобы батя один в кабинете был — не вытащили бы его на совещание, и лекции закончились…

Наконец снегопад поутих, и пробка продвинулась к Валовой улице, откуда Тураеву в результате достаточно сложных манёвров удалось попасть на Стремянный. Потом пришлось ещё некоторое время покружить, отыскивая место для парковки. Автомобили у ВУЗа стояли впритык, и в каждом Артуру мерещились чьи-то очень внимательные глаза.

Правда, в следующую минуту он смеялся над собой. Идея заехать к отцу зародилась у него только что, и никто о ней знать не может. Как и о том, что совершенно случайно джип застрял у Зацепы, и именно туда пришла эсэмэска от Стефана.

Сейчас бы посоветоваться с родным человеком, притулиться куда-то на одну ночь и выспаться. Просто выспаться, а дальше, на свежую голову, решить, что делать. И обязательно постараться узнать, что произошло со Стефаном.

Артур отстегнул ремень, выбрался из джипа, не заметив ничего подозрительного. Люди пробегали, отворачиваясь от ветра и снега, думая лишь о том, чтобы не растянуться на скользком тротуаре. Это в данном случае было на руку.

Охранник знал Артура и пропустил, стрельнув две сигареты. Тураев чуть ли не бегом бросился к лестнице, и через ступеньку — вверх, чтобы поменьше мелькать в коридорах.

На нужном этаже остановился, выровнял дыхание, причесался перед маленьким зеркальцем. И подумал, что после всех приключений постарел ещё лет на десять. «Стефан, Стефан, Стефан!» — бухало в груди сердце, и Артур едва не зажал уши руками, чтобы избавиться от этого кошмара. А в следующий миг замер, услышав, что дверь отцовского кабинета осторожно открывается, и шагнул за угол, в тень.

Из-за двери, оглядываясь, выбралась очень симпатичная длинноногая блондинка. И, привстав на цыпочки, чтобы не стучать каблуками, побежала прочь по коридору. Похоже, студентка, — ей не больше двадцати.

Всё оставалось по-прежнему — в том числе и вот эти нимфы, каждый год разные и в то же время такие похожие. Значит, батя там, и, скорее всего, один. Везёт сегодня, хоть в этом везёт, не сглазить бы… Ну, ещё немного, и сообразим что-нибудь!..

Решившись окончательно и бесповоротно, Тураев подошёл к двери, торопливо постучавшись, толкнул её внутрь. Как он и предполагал, отец был один в этом кабинете, кажется, навечно пропахшем дорогим табаком и крепким кофе. Сейчас он писал, не поднимая глаз на вошедшего. Наверное, принял за очередного студента и решил немного помучить его в воспитательных целях.