Ночь с четверга на пятницу

«Отец!» — опять услышал Тураев голос Стефана и вздрогнул. Он не может помочь, наоборот, ищет защиты у своего родителя. А вот Стефану сейчас пойти некуда — Сибилла, его мать, всё ещё не вернулась.

— Здравствуй, батя! — хриплым, совсем не своим голосом произнёс Артур.

Говорил он негромко, но отец вздрогнул, удивлённо взглянул на него, прищурился и снял очки.

— О-о, кого я вижу! — Отец теперь улыбался, как и сам Артур, сильно наморщив щёку. — Проходи, садись! Сейчас кофе выпьем.

— Спасибо. — У Артура даже защипало в носу.

Спрятав лицо в носовой платок, он высморкался, промокнул лоб, щёки, шею, где дотаивал снег. Потом тяжело опустился на стул. Там до него сидела студентка, и сильно пахло её духами.

— Светло у тебя тут… спокойно!

Отец внимательно смотрел на Артура, и взгляд его словно прилипал к щеке, касался зрачков, проникал в мозг. Два человека, разительно похожие друг на друга, казались частями одного целого; и голоса их различить было тоже очень трудно. Один из них выглядел зеркальным отражением другого. И Артур видел сейчас, каким станет через двадцать шесть лет — если доживёт. Он тоже умел смотреть так, и только теперь понял, как это может нервировать.

— Давненько не навещал старика… Что случилось? Вижу, не просто так завернул!

Отец спрятал свои бумаги в папку и запер в сейф. Потом вернулся за стол и приготовился слушать.

— Да вот, батя, опять меня убить хотят, — грустно усмехнулся Артур.

— Ну-у, это нормально! — На отца его слова, похоже, впечатления не произвели. — Мужчина этим гордиться должен. Если тебя никто убить не хочет, значит, зря на свете живёшь! А что ещё скажешь?

— Бать, я серьёзно! — Артура такая манера уже начала раздражать. — Если бы меня в Дорохово киллер ждал, я не стал бы тебя беспокоить. Но дело обстоит куда хуже. Я тебе объясню немного погодя, только с мыслями соберусь. Даже с чего начать, не знаю…

— Ой, что же это за жизнь такая?! — всплеснул руками отец и едва не опрокинул ноутбук. — В кои веки сын завернул в гости — и нет других тем для разговоров! Как мать поживает?

— Нормально. Извини, если веду себя некорректно, но мне сейчас очень хреново. Только ты и можешь помочь.

— Да помогу, помогу! — ворчливо пообещал отец, разливая кипящий кофе в чисто вымытые чашечки голубоватого, с золотыми прожилками, фарфора. — Неужели допущу, чтобы с тобой беда случилась? Ты только объясни хотя бы вкратце, какая проблема. Я ведь должен решение принимать, а вслепую это делать сложно. — Отец быстро подошёл к двери и запер её на ключ. — Вот, теперь нам не помешают. У меня ещё полчаса свободных есть, а после надо к декану идти. Какие-то у него ко мне вопросы возникли, на ночь глядя…

Заметив, то Артур застыл с дымящейся чашкой в руке, как изваяние, и мучительно пытается что-то вспомнить, отец поторопил его:

— Сынок, мне очень некогда! Кто тебя убить хочет? За что на сей раз? Вот хотя бы это скажи, если знаешь…

Тураев то и дело вздрагивал, потому что из коридора дёргали дверь — студенты видели, что в кабинете горит свет. Убедившись, что им не открывают, визитёры удалялись с руганью или со смехом. Артур прекрасно понимал, какие опять пойдут сплетни, и ругал себя за то, что поставил отца в неловкое положение. Он вспомнил длинноногую блондинку, убежавшую отсюда совсем недавно, и подумал, что предок, как всегда, прибедняется. Называет себя стариком, а сам вон каких барышень гламурных кадрит — молоденькие позавидуют!

Так случается часто — трусы строят из себя героев, а сильные люди пытаются выглядеть более мягкими. Бедные стараются произвести впечатление богатых, а те, в свою очередь, упоённо жалуются на нужду.

С горем пополам обозначив суть своих злоключений, Артур наконец выпил кофе. Потом они оба закурили, и каждый ждал, что другой заговорит первым. Дверь опять затряслась; потом в коридоре заржали так, что зазвякали ложечки в кофейных чашках. Несколько пар молодых ног мощно протопали к лестнице.

— Ну вот, сынок, видишь, каково мне тут служится? Не дают старому профессору кофе выпить, с сыном пообщаться. Сразу же всякие пошлости в голову лезут! Да ты глянь — из меня ж песок сыплется!..

— Да хватит тебе, бать, Лазаря петь! Какой же ты старый? Такие девочки от тебя выскакивают — я чуть вдогонку не бросился. Как её зовут?

— Яна. — Отец махнул рукой, сверкнув золотой запонкой. — Да какие там девочки! Всё в прошлом! Я уже не тот, что прежде, и Яне в дедушки гожусь. Остаётся только ныть и ворчать — седины ко многому обязывают. Ну, ладно, давай с тобой решать!

Отец пожевал нижнюю губу, глядя то на Артура, то на свою дублёнку, висящую у дверей. В конце концов, вылез из-за стола и снял её с плечиков.

— Надень. Шапку и шарф сейчас тебе дам. Уже темно, так что сядешь в мою машину. Тебя отвезут сначала ко мне домой, а позже отправлю тебя в Долгопрудный. Потом одежду отдашь водителю, и я в ней вернусь. Твои вещи нужно в пакет сложить и с собой взять. Я водителю их передам, а ты налегке будешь. Когда по коридору пойдёшь, ни с кем не разговаривай. Маши рукой — спешу, мол, некогда. Всё понял?