Ночь Саммерсенда

Он смотрит на меня с нежностью. Под бледным огнем его взгляда я погибаю. Внезапно в центре моей груди возникает боль потери. Я думаю о его голосе в гостиной, когда я впервые призвала его. Мы связаны. Я думаю о данных и нарушенных обещаниях. Все мои выборы выстроились в ряд, это жуткий алхимический расчет.

Разрушение. Сила. Воскрешение.

Моя магия начинает перемещаться. Нити силы поднимаются, тени пронизываются золотыми нитями, затемняя воздух, когда они вьются к Подземному Лорду. Я притягиваю его ближе. Он поднимает руку, проводит когтями по моей щеке. Он медлителен, осторожен. Старательно нежен. Я не уверена, боится ли он, что я сломаюсь, или что я буду той, кто сломает его.

Вокруг нас разливается все больше теней, когда я провожу пальцами по бледному шелку его волос. Он издает звук, который ощущается, как зимний холод, пробегающий по моей коже. Я вжимаю пальцы ног в землю, вытягиваюсь выше, сокращая последнее пространство между нами.

Я целую его.

Он колеблется мгновение, захваченный в плен моих губ. Затем его дыхание прерывается, как исчезает воздух перед бурей, и он целует меня в ответ. Я притягиваю его к себе, чувствуя острые края его зубов, и вся медлительность, мягкость растворяются.

Золото мерцает за моими закрытыми глазами, самый яркий свет, который я видела в этом затененном, темном, как заросли можжевельника, мире. Я дрожу, и дрожу, и дрожу. Его когти впиваются в мою талию, притягивая меня все ближе к нему. Паузы между нашими поцелуями становятся странно наполненными вещами, слишком ужасными, чтобы выразить их словами.

На моем запястье загорается печать. Я просовываю пальцы под рукав и нажимаю на нее. Магия освещает мои ладони, и мир превращается в наложенные друг на друга образы – солнечный свет и тень, туман и сияние. Когти очерчивают изгибы моих ребер, талии, бедер. А затем прикосновение, резкое и грубое, но все же смягченное, все еще безнадежно человеческое.

Есть монстры, и есть монстры: есть юноша, который был проклят, и существо, которое правит мертвыми. Острые, как бритва, зубы у моего горла и сладкий, как мед, шепот мне на ухо. Яд и поэзия, и я здесь; я в Нижнем мире; я целую Подземного Лорда внутри костяного дерева. Я там, в Лейкседже, с Роуэном. Мы переплетены вместе под открытым окном, свет льется на нас, комната наполняется возбужденным ритмом нашего дыхания.

Я не знаю, то ли это жаждущая магия уз, то ли мое собственное неумолимое желание, но я тоже чувствую его, я чувствую его здесь, я чувствую их обоих. Роуэна – то, как нежно он прикасался ко мне, обжигая мою кожу, теми новыми, острыми пальцами. То, как отчаянно мы целовались, когда лежали, переплетенные, на его узкой кровати – как будто мы знали, что это будет только один раз, в последний раз – он целовал мой раненый, покрытый синяками рот.

Я ослабляю давление на заклинание, разрывая связь. Жар, тепло и воспоминания исчезают. Я снова в холоде и темноте. Подземный Лорд пристально смотрит на меня сверху вниз. Не поддающиеся описанию эмоции затуманивают его бледные глаза. Он вздыхает, с моих губ срывается прерывистое дыхание.

– Я люблю тебя, Виолетта. – Он наклоняется ближе, его рот прижимается к раковине моего уха. – Ты подаришь мне так много власти.

Я почти потерялась в его нежном признании, в ледяном ожоге его поцелуев на моей коже. Но его слова снова и снова отдаются эхом в моей голове, пока это не становится всем, что я могу слышать. Дай мне, дай мне, дай мне.

Я знаю, что я должна сделать. Мой единственный выбор.

Я толкаю его к стене гробницы. Пространство настолько крохотное, что требуется всего один неуверенный шаг. Он издает громкий вздох, когда его спина соприкасается со сплетенными ветвями, и воздух наполняется морозом. Я кладу ладонь ему на грудь. Мое сердце бьется очень быстро, а его – молчит.

Я шепчу одно-единственное слово. У него вкус пепла, тумана и соли моих слез.

– Рвз.

Его глаза расширяются. Он тотчас же замирает, словно статуя.

– Как…

Я сильнее прижимаю руку к его груди, из моих пальцев высвобождается сила. Дерево содрогается; изогнутый узор на коре начинает смещаться. Бледные, похожие на корни усики разворачиваются и обвиваются вокруг его запястий, горла. А затем копья из побелевших костей вырываются из дерева, пронзая его насквозь.

Он не сопротивляется. Он не может.

– Как? – Вторю ему я. Мои губы растягиваются в горькой улыбке. – Как ты называешь существо, у которого нет имени? Ты даешь ему имя. Ты произносишь его глубоко в своем сердце, делая его реальным. Я узнала тебя. Я полюбила тебя. И теперь я назвала тебя.

Сила поднимается во мне в нетерпеливом порыве. Я сгибаю пальцы, и еще больше корней и костей смыкается вокруг него. Но в этом нет радости, в этой жестокой магии. Это темнейшая сила. Это каждое стертое воспоминание о моей семье, почерневший шрам, оставшийся там, где он вырезал их из моего сердца. Это руки Ариена, обожженные пламенем свечи, в то время как я была бессильна помочь ему. Это Роуэн, поглощенный тьмой, которая украла все, поглотила всю его жизнь.