Ночь Серебра

…Славка остановилась и отдышалась только тогда, когда густые заросли уже сомкнулись за её спиною, когда лес надёжно укрыл её, когда она свернула с прямой дорожки и нырнула в самую чащу. Она сразу говорила, что это была плохая мысль. Они вполне могли бы наведаться в гости к Велене и Всемиру и поздравить их вечером или даже на следующий день, чтобы оставаться уверенными в их и своей безопасности, но Ярико сумел-таки её уговорить, и вот, что из этого вышло. Надежды на то, что у Ярико получится вырваться и сбежать, совсем не было: он был безоружен, к тому же сама Славка не могла ему ничем помочь, только помешала бы. Возвращаться обратно было никак невозможно, и она, немного передохнув, побежала домой, в лесную избушку.

Она не замечала, как колючие ветки хлещут по лицу, рукам, цепляются за одёжу. Слёзы застилали глаза, она знала северную часть леса, как свои пять пальцев, и бежала, куда ноги несли. К избушке тропинка её вывела спустя каких-нибудь полчаса. Заплаканная, растрёпанная, как воробей, и такая же испуганная, Славка влетела в дом, сбросила обувку в сенях и кинулась искать дедушку. Он был у себя в горнице и, едва дверь с грохотом отворилась, отложил недоплетённый лапоть и поднялся ей навстречу.

— Ну, чего ты ревёшь-то? — старик обнял её, ласково прижал к себе. Славка уткнулась ему в плечо и разрыдалась в голос. — Я ведь сказывал ему: не ходи, спешить не к чему, худо будет! Не послушался!

Но на Славку это не подействовало, она судорожно всхлипывала и размазывала слёзы по щекам. Прежде чем она малость успокоилась и смогла говорить, прошло добрых несколько минут.

— Дедушка, милый, подскажи, научи, что делать! — взмолилась она. Голос её всё ещё дрожал: вот-вот заплачет, кажется, только напомни хоть единым словечком о случившемся… — Коли ни прийти мне туда нельзя, ни весточку послать, ни ещё чего сделать… Хоть бы не тронули его…

Девушка снова всхлипнула и тут же постаралась взять себя в руки, смахнула слёзы рукавом платья. Старый ведун прошёлся по горнице взад-вперёд, нахмурившись и глядя куда-то себе под ноги.

— Так-так… Даже не знаю, внучка, ума не приложу, — промолвил он спустя некоторое время. У Славки снова задрожали губы, но она сдержалась, не заплакала. — Ты ступай пока к себе… Поразмыслю покамест.

Славка послушно побежала наверх, в свою горницу, и села за прялку. Удивительно, но рукоделие не валилось из рук, как это обыкновенно бывало, когда девушка сильно тревожилась. Веретено негромко и успокаивающе жужжало, мягкая белоснежная куделька неспешно тянулась сквозь пальцы, слегка дрожащие от волнения. Что же делать… Самой идти? Сдаться? Нельзя! Какое там, ей и в деревеньке лучше вовсе не появляться. О помощи попросить тоже некого, вот разве что дедушка помочь обещал, да неведомо, придумает ли что-нибудь, нет… От мечущихся в горячке мыслей у Славки даже голова закружилась.

— Я знаю, что тебе сделать надобно, — дверь в горницу чуть слышно скрипнула, и вошёл дедушка Любим. Остановился у порога, пристально глядя на Славку. — Вытирай слёзы, и пойдём. Помнится, Ярико рассказывал мне, что ты смогла птичку из самого Света создать? А она его предупредила…

Славка растерянно кивнула, ещё не до конца понимая ход его мыслей, а он тем временем продолжал, пока они шли на двор:

— Так, значит… Учиться времени нет, соображать будешь на ходу. Вызывай-ка Свет.

Славка, как обычно, протянула вперёд руки, распрямила ладони, прикрыла глаза. В такие моменты ей всегда казалось, что она сливается с самой Матерью-природой. Едва уловимое дыхание тёплого ветерка поиграло волосами, пощекотало шею, вечерняя прохлада приласкалась к рукам. Из ладоней ярким сполохом вырвался клубочек Света и, оторвавших от поверхности, замер в воздухе, искрясь и переливаясь чистым серебром.

— Хорошо! — одобрительно кивнул старик. — А теперь вспомни, что ты делала, что ты чувствовала, когда твой Свет стал птицей.

Славка потупилась. Казалось бы, сейчас вспомнить о боли совсем просто. Достаточно было только подумать о том, как Тьма в тот раз окутала её руки, плечи, огнём обожгла кожу… Не прошло и пары минут, как клубочек Света вздрогнул, взметался, а потом в сером мареве лесных сумерек сверкнули и затрепетали два серовато-золотистых крылышка.

— Умница моя! — радостно воскликнул дедушка, и Славка смущённо вспыхнула, зарделась. Маленькая птичка порхнула на её протянутую руку и мягко приземлилась на обратную сторону запястья.

— Теперь поразмысли, у кого может быть ключ…

— Свартрейн его завсегда при себе носит, на поясе, там, где и нож свой, — Славка рассуждала вслух: когда она была у него в горнице, стояла от него самого в каких-нибудь двух шагах, тогда и успела хорошенько разглядеть, — достать его нетрудно, а вот как отворить-то дверь? Сдаётся мне, птичка не сумеет.

— А пускай тому парнишке отдаст, что вместе с дружком твоим крышу нам прилаживал, — предложил старик и поскрёб в затылке. — Эх, запамятовал я его прозванье-то…