Ночь, сон, смерть и звезды

Беверли бросила косой взгляд, полный подавленной ярости, в сторону мужа. Это как прикажете понимать: «я ухожу на покой»?

Ее муж-обманщик последние дни пребывал в каком-то непонятном состоянии. Обычно Стив полон энтузиазма, весел и далек, как коротковолновая радиостанция, передающая отличную, но почти неразличимую для уха музыку. Видно, что он о себе высокого мнения, что чем-то доволен, только непонятно чем, и явно не тобой. А тут радости поубавилось и отдаленность сменилась раздражающей близостью.

Денежные проблемы? (Разве у банкиров бывают проблемы с деньгами?)

Проблемы с женщинами? (Штеффи, Сири и Мира разом перекрыли ему доступ к своей почте?)

После того травматичного открытия Беверли больше не заходила в его переписку. Слишком обескураживающе, не хочется тратить и без того быстро тающую энергию.

Как пират, победоносно размахивающий саблей, Хьюго Мартинес в считаные минуты разделал ножом гигантскую индейку, от которой остался один голый каркас. Нельзя не признать, он свое дело знает. Этот хвастун разделал не одну тушку – индейки, молочного поросенка, козы. (А кубинцы запекают козлятину? Или Хьюго пуэрториканец?) Счастлив как черт и доволен собой! В белой крестьянской на вид холщовой рубахе без воротничка, рукава закатаны до локтей. Накачанные руки покрыты черными волосами. Кожа не гладкая, теплого густого оттенка ириски. Брови и усы косматые, основательные. Как и у Вирджила, расчесанные волосы до плеч, жесткие, темно-каштановые с серебристыми нитями. Нарезая индейку и аккуратно раскладывая ломти в блюде, он с улыбкой поглядывал в сторону Джессалин, сидевшей на другом конце стола.

Конечно, они поженятся, их уже никому не остановить!

– Вы поэт, мистер Мартинес? – смело спросила Брианна. Видно было, что ее впечатлил бабушкин друг-красавец. – Не почитаете нам стихи? Por favor[48].

Это еще откуда? Беверли обменялась испуганными взглядами с Лорен и Томом. Она и забыла, что Брианна начала изучать в школе испанский. А может, и не знала. Уж не подсказал ли кто, чтобы она его об этом попросила?

– Брианна, это невежливо. Может быть, Хьюго не горит желанием «почитать стихи».

Зря она с такой фамильярностью произнесла его имя – Хьюго.

Что этот Хьюго делает за их обеденным столом? И Стив не задумываясь передал ему разделочный нож, объявив, что уходит на покой!

Но Хьюго Мартинеса не только не смутила дерзкая просьба кокетливой девчонки, а, наоборот, вдохновила.

– Мое любимое стихотворение в честь тишины… оно пришло ко мне ночью, как будто кто-то положил руку на плечо. Ну и в честь Дня благодарения, который мы вспоминаем весь год с чувством благодарности.

Он вкладывал в эти слова эмоции, то ли настоящие, то ли наигранные, как человек, не без проблем переводящий с другого языка на английский. Какой же он обманщик! Беверли так и подмывало выскочить из-за стола, схватить мать за руку и убежать отсюда.

И Хьюго прочел, с прекрасными модуляциями, «Ясную полночь» – стихотворение «величайшего американского поэта Уолта Уитмена»:

Вот он, твой час, о Душа, твой полет за пределы слова,
Прочь от книг, от ремесла, день стерт, и выучен урок,
Полным ходом вперед, молча, зорко, любимые темы лелея.
Ночь, сон, смерть и звезды.

Пауза. Все были тронуты, ну или почти все. Лорен теребила салфетку, а Том уставился в свою тарелку. София смотрела восхищенно, Джессалин сияла. Брианна захлопала в ладоши: «Бесподобно!» Зак, брат Стива, поднес ко рту бутылку молсонского эля и жадно приложился. Безрадостные глаза Цезаря Джонса увлажнились, и слезы уже готовы были побежать по впалым щекам. Беверли, от возмущения пропустившая половину текста и почему-то посчитавшая, что его автор Хьюго Мартинес, внутренне осудила этот эксгибиционизм – то ли дело их Уайти, рассказывавший за столом длинные остроумные анекдоты, которые они уже знали наизусть и предвосхищали концовку. Зачем в праздничный счастливый вечер читать стихи с такими словами, как ночь, смерть, звезды!

Вскоре, к огорчению хозяйки, проведя в доме от силы минут сорок, Хьюго, Джессалин и Цезарь Джонс встали из-за стола, так как их ждал другой праздничный ужин в нескольких милях отсюда, в Харбуртоне.

– Так скоро? Вы же еще ничего не ели… – Беверли пришла в ужас оттого, что мама так рано их покидает. Уже забыла, что Джессалин ее заранее предупреждала, а если даже и вспомнила, то все равно не могла поверить. – Почему бы Хьюго и Цезарю не отправиться на вечеринку вдвоем, а ты останешься с нами? Мама, мы тебя так редко видим…

Но Джессалин уезжала за компанию. Бесполезно ее упрашивать или стыдить. В прихожей она обняла Беверли и еще раз извинилась, но планы давно составлены.

– Это фандрайзинговый ужин по очень достойному поводу. Хьюго расстроится, если я не поеду вместе с ним.