Ночь, сон, смерть и звезды

Все, кроме безалаберного Вирджила. Нечистые руки, грязь под ногтями. Изгвазданная куртка. Заляпанные ботинки. Входил в больничную палату с флейтой под мышкой, словно сказочный персонаж, наделенный особыми привилегиями, а значит, разумные ограничения его не касаются.

Он заразил отца.

Он его убил.

А тот, ничего не ведая, щедро его наградил.

Страшное открытие! Ужас пролился на него потоком грязной воды. Это все ты, Вирджил.

На рассвете он проснулся, задыхаясь от дыма из печи.

О боже! Сам себя чуть не отправил на тот свет. Сбросив все с кровати, он выбежал босиком под промозглый дождь с ветром – в слабой надежде, что Господь его все-таки простит.

Вдовий разгул

– Мама, что ты натворила!

Она вылила содержимое всех мужниных бутылок – высококачественный виски, джин, водку, бурбон – в раковину, и даже через несколько часов в кухне стоял запах разгульной пьянки.

(Но таблетки в аптечке – ее большой секрет от всех – она сохранила.)

Дрожащая рука

Поторопись! Опаздывать нельзя.

Если раньше она мчалась в институт к 7:30, то теперь с трудом заставляла себя продрать глаза из страха увидеть какую-нибудь черную лягушку, сидящую у нее на груди.

И во рту что-то черное, скользкое, лягушечье.

Руки-ноги словно налились свинцом. Сегодня она снова будет недрогнувшей рукой вводить обезболивающие инъекции лабораторным животным.

Уже соскучилась. Пора вернуться к четкому рабочему распорядку после столь долгого отсутствия.

Красота в точности. А обычная жизнь – размягченная, вялая, бесформенная, не поддающаяся замерам.

Изначально она планировала вернуться на работу вскоре после смерти отца. Через три дня максимум. Но пришлось жить с матерью на Олд-Фарм-роуд, сопровождать ее в адвокатскую контору, в городской суд по наследственным делам и на всякие другие процедуры под мрачной рубрикой «посмертные обязанности».

Присматривай за мамой, попросила ее озабоченная Беверли, которой пора было возвращаться в свою семью.

Если что пойдет не так, сразу звони мне, сказала ей Лорен, вернувшаяся к профессиональным школьным обязанностям.

Том тоже на нее рассчитывал. На него, как на нового исполнительного директора компании «Маккларен инкорпорейтед», обрушилось все сразу: работа в Хэммонде, семья в Рочестере, выматывающие разъезды.

А Вирджил? Тот просто исчез почти на три недели.

(После того как он несколько дней не появлялся у матери, София поехала в его хижину на Медвежьей горе. Она знала, что брата не будет в адвокатской конторе во время оглашения завещания, но о своих планах уехать он не обмолвился ни словом. От его дружков она узнала, что Вирджил одолжил машину и отбыл «куда-то на север», неизвестно на сколько. Главный шок: она не была шокирована этим известием.)

А когда она рассказала об этом матери, та отнеслась с пониманием: Ничего удивительного. Ему надо побыть наедине с отцом.

Она едет по знакомой трассе в исследовательский институт Мемориал-парк.

Вот только недавнее событие делает знакомое незнакомым.

Если раньше окрестности казались привычными, ничем не примечательными, то сейчас на всем лежит печать смерти. Уже никогда эта дорога не станет прежней.

Последний раз она ехала по этой трассе в день исторической лекции Алистера Минса… и в день смерти отца.

Она ехала с упавшим сердцем, после того как обнаружила столько экстренных сообщений в телефоне.

– Ох, папа, как же мне тебя не хватает!

В машине ты можешь вслух говорить сама с собой. Никто не услышит, ни в чем не заподозрит. Никому до тебя нет дела.

Уайти так любил болтать за рулем! Порой отрывал от руля обе руки в эмоциональном порыве.

Для Уайти слово было жестом.

София вспоминает с улыбкой. Она слышит, с какой игривостью, а через секунду серьезностью он рассказывает свою очередную байку, и по спине пробегают мурашки.

Она испытывает сильный импульс: развернуться и поехать на Олд-Фарм-роуд.

Мать – предмет ее забот. Она заменяет ей детей, мужа.

Хотелось ли ей подражать Джессалин? Стать ею?

У родителей была высшая любовь. Идеальный брак. Такое попробуй повтори.

Как это прекрасно – жить для других. Растворяться в других. Софию немного пугает то, как она боготворит мать.

Выживание – главный инстинкт любого существа. Но главный инстинкт матери – защита близких.

София хочет однажды обзавестись детьми, как Джессалин.

Но насколько она этого хочет?

Какое-то время лучше побудет любящей и заботливой дочерью.

Планы матери разобрать одежду и обувь Уайти и передать в Армию спасения вызывают у Софии улыбку.

Ей потребуется помощь. Уайти был известен тем, что не выбрасывал старую обувку… вдруг когда-нибудь пригодится?

Старая обувь вроде старых друзей. Ее в урну не выбросишь.