Ночь сурка

9. Елена сказала, что Марго интересовалась журналистом, она даже предположила, что между ними что-то есть. Не потому ли она ушла? Чтобы встретиться ночью с Андреем Сотником? А на следующий день его попытались убить… А почему Марго говорила о судьбе? Чувствовала что-то? Боялась? Не похоже. Что же она имела в виду? И о том, что ничего не скроешь… Ее все раздражало, сказала Елена.

Sic! Куда пропал мобильник Марго?

10. Отношения Дима и Марго… терпеть не могли друг дружку. Так ли это? Может, между ними что-то было раньше, дело житейское: молодая мачеха, взрослый пасынок… А потом появилась Наташа-Барби… и что?

11. Кукла. Почему все вертится вокруг куклы? Почему во втором убийстве воссоздана сцена первого? Зачем идти на риск и красть из запертой комнаты белый шарф и подсвечник? В запертой комнате — тело первой жертвы, у убийцы стальные нервы… Извращенная фантазия, намек, толчок в каком-то направлении… Работа гения? Почему важно повторить первое убийство?

Федор представил себе, как убийца, стараясь не смотреть на тело под простыней, шарит лучом по комнате, складывает в сумку подсвечник и шарф…

Кукла — символ Марго? Обряд? Дим предположил: кара. За что? Еще он сказал: страх. Страх!

12. Кто такой Артур? «Случайная» встреча на выставке, похоже, была не случайной. За полгода до того он купил альбом Мэтра, зачем? Ищет клиентов среди богатых и знаменитых?

Он здесь, чтобы составить новое завещание? В пользу кого? И что сейчас? Дим — наследник. Кстати, он сказал, что Артур подслушивал под его дверью. Может, и под другими дверями тоже.

13. Сколько убийц?

14. Мотив???

15. Показать фотографии!

Он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и стал мысленно пробегать по пунктам «вопросника». Вдруг резко поднялся и выскочил из комнаты. В прихожей возилась Лиза, взглянула вопросительно.

— Попытаюсь еще раз дозвониться, кажется, прояснилось, — сказал Федор, стаскивая с вешалки дубленку.

— Ага, поднимитесь на пригорок, оттуда получше берет. Только вы бы… — Лиза запнулась.

— Я осторожно, — сказал Федор. — Ружье не нужно.

Она улыбнулась и кивнула.

Он вышел на крыльцо. Была еще ночь, светлая, умиротворенная, наполненная первозданной тишиной; земля была накрыта светлым звездным куполом, и чувствовался недалекий уже рассвет. Машины гостей Гнезда мирно почивали под сугробами. Низко над горизонтом висел тонкий оловянный серпик месяца. Чуть пахло печным дымом; где-то вдали лаяла собака. Федор задрал голову… до звезд можно было дотянуться рукой. Ему показалось, что он в планетарии. Или рассматривает звездный атлас… Он узнал Большую Медведицу, повыше — Малую с Полярной звездой, ломаную линию Кассиопеи… вот и все, что он помнил из школьного курса астрономии.

Он не стал брать лыжи, до пригорка рукой подать. Похоже, ловить сигнал на пригорке становится его ночной привычкой. Снег под ногами скрипел отчаянно. Мороз щипал за нос и щеки.

Он оглянулся на Гнездо… действительно гнездо! Большое, несуразное, приземистое, со светящимися окнами — оно смотрелось добродушным монстром, в нем не было ничего зловещего, если не знать, что в маленькой комнатке лежали две мертвые женщины, ненавидевшие друг дружку при жизни, а убийца прятался среди живых. А если знать, то оно превращалось в затаившегося василиска с огненными глазами, в дикую и враждебную силу, в недобрый реликт из прамира, доживший до наших дней. Федор вдруг представил себя провалившимся в далекое прошлое, в то время, когда прамир был еще просто миром. Так же сияли звезды и росли двухметровые папоротники, а наши предки-язычники поклонялись духам леса и воды, вытесывали каменных женщин, заступниц и хранительниц, и копали колодцы, соединявшие их мир с миром тех, кто ушел. И прятались от василисков…

…Капитан Астахов все не отвечал, и Федор скрестил указательный и средний палец — верный способ привлечь удачу.

Капитан Астахов наконец проснулся и заревел, как раненый зверь.

— Опять? Совсем охренел? Горит? Новый труп? Да что ж тебе так неймется?!

— Коля, извини, очень нужно. Я сброшу тебе несколько фотографий, нужно показать хозяину квартиры и в театре, возможно, кто-то их видел.

— Иди к черту! Ты меня уже…

Что хотел сказать капитан Астахов, Федор так и не узнал. Связь между ними прервалась. Хотя нетрудно было догадаться. Он еще некоторое время слушал шорох и потрескивание эфира, снова набрал капитана раз-другой, но все было тщетно, ему не ответили.

Федор постоял еще немного, пытаясь рассмотреть холмы, потом подошел к краю дороги с торчащими жердями сломанной ограды, заглянул вниз. Полузасыпанный снегом «Лендровер» лежал там черным пятном…

Он возвращался, чувствуя царапающее недовольство оттого, что пропускает нечто важное, чье-то оброненное слово, взгляд, жест, интонацию, картинку, то мелкое и на первый взгляд незначительное, что зачастую значит больше слов. Чувство возникло недавно, и Федор снова и снова перебирал в памяти события последних дней. Начинал с утра и медленно спускался к вечеру. Ему казалось, что мельчайшие детали застряли в памяти навечно. И все-таки что-то ускользало.