Ночь святого Кондратия

— Воистину, раствор получился отменным. Увы, песчаные оценили его тоже! Денно и нощно, с ужасающим скрежетом, пугающим даже самых отважных воинов на стенах, песчаные твари скребли, царапали, и лизали швы между блоками кладки! Стена делалась все ниже и ниже! Отчаявшиеся жители города уже не чаяли избавления!

Толстяк яростно потряс колпаком, жадно раздвинув его края:

— Бросайте, бросайте монеты, славные горожане и добрые гости! Чем больше будет ваша щедрость, тем длиннее и краше станет наша повесть!

Зафира перегнулась с седла, запустив руку в сумку на плече Юрия. Нашарила там кругляш и двумя пальчиками уронила его в колпак.

— Ого! — зашуршало по толпе. — Прынцесса! Целый серебряк!

Заметили это не только актеры. Юрий дернулся было, но что поделаешь!

Директор, дважды обойдя зрителей, удовлетворился весом колпака, и махнул красномордым парням слева и справа от пятачка с куклами. Парни поднесли к губам рога, набрали воздуха… Над площадью покатился хриплый рев, более уместный в речном тумане или на поле битвы.

— Выходит наш славный градоначальник, а с ним знатнейшие и мудрейшие книжники славного Бомона!

Юрий не видел куклы градоначальника, но услышал бархатно-медовый голос:

— Господа книгочеи! Подайте же мудрый совет, как избавиться нам от Песчаных?

Парняги, изображавшие теперь славных горожан, затянули унылыми голосами:

— Нам хана! Нам хана! Нам хана!

Выступил первый книжник. Зафира увидела широкомордую куклу с откровенно лежащими на плечах щеками, снежно-белой короткой бородкой, причесанной волосок к волоску, с оловянными пуговицами-глазами. Хихикнула, потому что брови были намалеваны углем, как у деревенской красотки. Еще раз хихикнула: кукловод выглядел почти так же. Ну, чуть-чуть поменьше щеки.

— Господин Авериан! — книгочей поклонился небрежно, и кукла градоначальника неодобрительно крутанула головой по-совиному, сделав полный оборот. Зрители засмеялись. Кукла-книжник похлопала приставной нижней челюстью, как рыба на противне, и прошамкала:

— На войну должно идтить, познав глубины психологизма!

Непонятное слово заставило зрителей крутить головами не хуже куклы-градоначальника. Книгочей же продолжил:

— Воистину, я один ведаю верное средство к спасению! Должно изловить неприятеля и насыпать оному на хвост крупной рассыпчатой соли. Причем соль брать только морскую. И каждая крупинка, — кукла поводила пришитыми лапками, — да не будет весить менее трех золотников с полукаратом!

Выдвинулась кукла второго мудреца. Тощая, вытянутая мордаха венчалась натуральной метелкой — видно, из метлы и сварганили. Многочисленные блестяшки на кожаной фуфайке придавали мудрецу вид озерного ерша в заклепках.

Ерш-заклепочник прогнусавил:

— Устав не велит советовать, не видя розового осла! Приведите мне розового осла! Есть ли у вас розовый осел?

Толпа заозиралась:

— Ой, а тут два осла!

— А конь годится?

— Один серый.

— Один белый.

— Сам ты осел белый! Это же ослица.

Юрий, в ужасе навалившись на шею ослика, попытался прикрыть ладонями клейма на ушах обоих животных.

Ерш-заклепочник манерно топнул ножкой в дырявом сапожке:

— Не по уставу! Кони не по уставу! А осел — розовый!

Кукла-градоначальник изобразила плевок в его сторону, смачно озвученный кукловодом и вызвавший очередную волну смеха. Один из дудочников, картинно сгибаясь и кряхтя под несуществующей тяжестью, вынес туго набитый кошелечек.

— Вот тебе соль! — обратился градоначальник к первому книжнику. — Точно такая, как ты просил. А теперь…

Дудочники одним движением протянули поперек пятачка нарисованную на холсте каменную стену. По другую сторону стены третий актер, до сих пор молчавший, издал жуткий скрип. Кукла-градоначальник пинком перебросила через стену куклу-книжника, в лапках которой уже был “мешок соли”. Кукловод протиснулся под холщовой “каменной стеной” города и улегся рядом с упавшей куклой. Та вполне достоверно изобразила упавшего со стены человека, кряхтя, стеная и потирая бока.

Третий актер издал еще более жуткий скрип, высвобождая свою куклу из мешковины. Зрители ахнули. Страшное чудовище выглядело вставшей на дыбы медведкой: здоровенный жук с острыми жвалами, жуткими членистыми лапами, и огромными глазищами — почему-то человеческими, что пугало едва ли не больше всего.

Константа подергала госпожу за ногу:

— Что там?

Юрий чуть подогнал своего ослика вперед и приподнялся на седле.

Чудовище с жутким скрипом зашагало вдоль холщовой “каменной городской стены”, делая угрожающие движения за стену.

— Нам хана! — загундосили дудочники. — Нам хана! Нам хана!

— Это неправильное чудовище, — возмутился ерш-заклепочник. — У него надкрылья не по уставу! А хвоста вообще нет. На что тут сыпать соль?

Чудовище повернулось к людям и угрожающе двинулось в их сторону, щелкнув здоровенными клешнями. Не думая об уставе, толпа ахнула в голос и отшатнулась: Юрий и Константа едва удержали ослов. Конь под Зафирой зафыркал, и та машинально погладила его по шее, успокаивая.