Ночь Томаса

— Чтобы спасти собственную шкуру, нам придется представить им идеальную версию, правдоподобную до мелочей.

— Да, конечно. До мелочей. Что ж, тут есть над чем поработать.

— Если ты будешь сотрудничать с нами по части этих мелочей, мне не придется убивать тебя. Есть и другой аспект.

— Другой аспект есть всегда.

Он окинул меня озорным, расчетливым взглядом.

— Я подслушивал, стоя у двери в кабинет, до того, как ты увидел меня.

— Ваши работодатели не зря платят вам хорошие деньги.

— И кое-что из услышанного заинтриговало меня. Таблетки, Гарри.

— Ой-ей-ей.

— Я всегда ищу возможность испытать что-нибудь новенькое.

— А я — нет. В эти вечер и ночь наиспытывался.

Я бы не удивился, если б в этот момент в дверях появился койот с пистолетом и застрелил бы рыжеголового. Тогда бы мы и увидели, сколь долго я смогу оставаться в живых, поддерживая такой вот разговор.

— Мой брат не прикасается к наркотикам, — сообщил он.

— В любой семье обязательно найдется такой человек.

— У меня возникла небольшая проблема с метамфетамином.

— Это печально.

— Но я уже вылечился.

— Это хорошо.

— Балуюсь героином, но в меру.

— Это главное условие. Не перебирать.

Он наклонился ко мне. Я ждал, что от его дыхания начнет шелушиться пластик.

— Это правда? — прошептал он. — Таблетки, от которых, как и говорил Шэкетт, у человека появляются сверхъестественные способности?

— Это сверхсекретная государственная разработка.

— Америка — удивительная страна, не правда ли?

— У меня пузырек в машине. Их невозможно отличить от аспирина.

— Знаешь другую причину, по которой я еще не убил тебя, Гарри?

— Теряюсь в догадках.

— Ты ни разу не посмотрел на мои зубы.

— Ваши зубы? А что с вашими зубами?

Он широко улыбнулся.

— И что? — я вроде бы и не понял. — У некоторых людей вообще нет зубов.

— Ты очень тактичный человек, знаешь ли.

Я пожал плечами.

— Это так, Гарри. Люди могут быть такими жестокими.

— Можешь мне не рассказывать. Знаю по себе.

— Ты? Ты же симпатичный парень.

— Да, грех жаловаться. Но я не о себе. У меня тоже есть брат. Может, вы слышали, как я рассказывал о нем Шэкетту.

— Нет, должно быть, пришел позже.

— Мой брат, у него парализованы ноги.

— Случай, чел, это ужасно.

— И он слеп на один глаз.

— Теперь я понимаю, как ты научился состраданию.

— Учение далось мне нелегко.

— Знаешь, что я собираюсь сделать? Вытащу все зубы и заменю их на импланты.

— Ух ты.

— Ради Фредди.

— Любовь заставляет мир вертеться. Но все же…

— Они делают наркоз. Это безболезненно.

— Надеюсь, что это правда.

— Если врач солжет, потом я его убью.

Он рассмеялся, и я рассмеялся и выстрелил в него под столом из пистолета миссис Моран.

Рыжеголовый машинально тоже нажал на спусковой крючок, пуля просвистела мимо моей головы, я достал пистолет миссис Моран и уже над столом всадил в рыжеголового две пули.

Он чуть не свалился назад вместе со стулом, но потом упал на стол, мертвый, как Линкольн, но не столь великий, а пистолет вывалился из его руки на пол.

Какое-то время я просто сидел, не мог подняться, меня трясло. И я так замерз, что дыхание, наверное, срывалось с губ изморозью.

Когда рыжеголовый застрелил чифа, я отпрянул, и мне удалось упасть на жену священника лицом вниз.

Преподобный не ошибся: под блейзером оказался пистолет в плечевой кобуре.

Наконец я поднялся из-за стола. Подошел к раковине, положил пистолет на разделочный столик.

Включил горячую воду. Сполоснул лицо. Никак не мог согреться. Замерзал.

Какое-то время спустя понял, что мою руки. Вероятно, мою давно. И воду пустил такую горячую, что кожа стала ярко-красной.

Глава 48

Хотя мне не хотелось вновь прикасаться к пистолету Мелани Моран, я буквально услышал, как Судьба кричит мне, что я должен учиться на собственном опыте. И текущий урок, который я только что усвоил, состоял в следующем: никогда не заходи в дом священника без оружия.

В гостиной, пока свободной от трупов, я воспользовался телефоном, чтобы позвонить в санта-крузское отделение Министерства внутренней безопасности. Номер мне дали в справочной, куда я звонил из телефона-автомата у дежурного магазина.

Мой звонок принял скучающий младший агент, который прекратил зевать, едва я представился тем парнем, который подогнал к берегу буксир с четырьмя атомными бомбами, в бухте, образовавшейся у выхода к морю каньона Гекаты.

Они уже слышали об этом, вызвали из Лос-Анджелеса подкрепление, и он выразил надежду, что у меня нет желания поговорить с прессой.

Я заверил его, что такого желания у меня нет, если на то пошло, мне не хотелось говорить и с ним, потому что в последнее время я только говорю, говорю и говорю и разговорами сыт по горло. Потом сообщил ему, что взрыватели от четырех бомб будут в кожаной сумке, которую они найдут в контейнере для сбора одежды Армии спасения, что стоит на углу Мемориал-Парк-авеню и Хайклифф-драйв.

— Я рассказал ФБР про буксир, а вам рассказываю про взрыватели, потому что полностью не доверяю ни одному ведомству, — объяснил я. — И вам советую не доверять полиции Магик-Бич.