Ночь в Гефсиманском саду

Как уже говорилось, народ Моисеев, шедший по пустыне, был многочислен. Иногда даже с вершины какого-либо холма Моисей не мог увидеть всю колонну движущихся, так как и начало и конец ее терялись из виду за округлостью земли, скрываясь далеко за горизонтом. Как и в любом огромном людском сообществе, среди странствующих израильтян возникали разного рода тяжбы, ссоры и неудовольствия. Приходилось хоронить мертвецов, что приводило к имущественному размежеванию среди больших семей; женщины разрешались от бремени, и их младенцев надо было учитывать, когда запасались пищей и водой; порой возникали сложные и запутанные внутриродовые конфликты. Моисей понимал, что без твердых законов, установления и регламентации, без советов старейшин, существовавших когда-то в Гесеме, а потом распавшихся, его народ постепенно перестанет быть народом, а превратится в кочевую толпу, где начнется хаос и бесконтрольная игра низких страстей. Поднимавшийся время от времени ропот из-за нехватки воды или пищи, ропот, грозивший каждый раз перейти в смуту, также подталкивал его к мысли дать народу установления и законы. Первоначально он избрал с этой целью нескольких мудрых и твердых волей мужей, разделил их на четыре разряда, из которых каждый имел власть над определенным числом людей. Были назначены также начальники, ведавшие небольшими группами – в сто и пятьдесят человек. Так образовалась продуманная структура, обеспечивавшая на первых порах контроль и дисциплину. Моисей сразу же заметил, насколько ему легче стало управлять огромной и неповоротливой махиной, как только он перестал заниматься мелкими хозяйственными делами, перепоручив их разного рода ответственным лицам. Толпа превращалась в народ, а народ – в движущееся государство.

В своем странствии по пустыне примерно через три месяца после исхода из Египта евреи подошли к уже упоминавшейся нами горе Хориве – той самой, где росла неопалимая купина – терновый пламенеющий куст. Хорива имела с одной стороны пологий спуск, плавно переходивший в гору, называвшуюся Синай. То был север Синайской пустыни, подходившей длинным языком сразу к двум заливам, образованным здесь Черным морем. Синай – самая высокая гора в округе. Вместе с Хоривой она издали кажется двуглавой – подобно Арарату, приютившему когда-то меж своих двух вершин Ноев ковчег. Гора Синай очень живописна, ее сложный рельеф, образованный глубокими впадинами, трещинами и скатами, покрытый лесом, а местами совершенно нагой, принимал при восходе и заходе солнца удивительно причудливые очертания, производившие на путников глубокое впечатление.

У подножия этой горы и расположились своим огромным станом израильтяне. Они раскинули здесь шатры и отвели скот на удобные пастбища. Им предстояло жить возле Синая целый год.

На третий день их пребывания, ранним утром, когда солнце медленно поднялось на совершенно ясном небе, живописная гора неожиданно стала покрываться густым туманом, послышался гром, полил проливной дождь. Казалось, молнии вылетают из недр горы, а не из небесных туч. Синай грохотал, содрогался, извергал пламя, он был величествен и страшен.

В этот феерический час Моисей, словно поднятый некой силой, вышел из своего шатра, позвал старейшин и вместе с ними подошел к подножию Синая. Там он провозгласил собравшимся некоторые законы и установления, воздвиг алтарь, после чего стал подниматься к вершине горы, все еще окутанной мглою и содрогавшейся от подземных ударов.

На вершине горы, в глубине облака, Моисей находился сорок дней, не принимая никакой пищи и воды, кроме росы небесной. Там-то, по Библии, он и получил основные законы и наставления для своего народа, с тревогой ожидавшего его в долине.

Законы, данные Богом Моисею, были начертаны на двух больших каменных скрижалях.

Получив драгоценные скрижали, Моисей с помощью подоспевшего Иисуса Навина спустил их вниз – к своему народу.

Золотой телец

Однако он нашел израильский народ не таким, каким оставил. Как было уже не раз, нашлись недовольные, которым недостало терпения сорок дней дожидаться Моисея. Они даже стали говорить, что Моисей, исчезнувший на горе среди огня и грохота, больше не вернется. Сделай нам, говорили они Аарону, первому помощнику Моисея, богов, чтобы мы могли им поклоняться и за ними следовать. Аарон не смог уговорить толпу дождаться Моисея. Надеясь хоть как-то успокоить своих вечно недовольных соплеменников и оттянуть дело до Моисеева возвращения, он пошел на уступку. Собрали все золото, какое было, в том числе серьги и кольца у женщин, расплавили его в тигле и выплавили в особой форме фигуру золотого тельца. Тотчас у самого подножия священной горы, возле алтаря, с таким благоговением воздвигнутого Моисеем перед восшествием его на гору, началось шумное празднество.