Ночь в Новом Орлеане

– Это неважно. Тебе не нужно знать моё имя, а мне твоё. Даже не пытайся сказать мне своё имя – ты все испортишь. Самая лучшая часть в дружеских отношениях, это когда вы даже не знаете имен друг друга. Тогда даже можно считать своего друга незнакомцем, которому при встрече, можно излить душу. Загадочным, таинственным, и чертовски интересным. Тогда диалог не похож на буденный разговор двух старых товарищей. Скорее на знакомство двух бесконечно не похожих друг на друга миров, и в то же время, имеющих одно общее – вечное одиночество. А когда оба имени названы, это необычное ощущение пропадает и диалог теряет добрую половину всего своего смысла. Теряет полноту и становится пустым.

– Тогда ладно. Я просто буду считать тебя сном, который снится мне уже 25 лет. И ты думай, что я просто мираж, пьяное видение, наступившее у тебя из-за снега в месте, где снег не идет никогда.

Я кивнул.

– Извини, – сказал я, – но моя девушка вскоре должна прийти и тебе нельзя больше здесь оставаться. Скорее всего, это наша первая и последняя встреча. И помни, мир никогда не благосклонен к людям, бросившим ему вызов. Но те должны преодолеть и его, и себя, и голыми руками пробить себе путь на Олимп.

Она кивнула. По дороге к двери она спросила:

– Напоследок, если мы больше никогда не встретимся: зачем тебе всё это? Зачем ты потратил столько бабок только для того, чтобы просто поговорить. Такого никогда ни с кем не происходит.

Она даже перешла на крик, но я тихо ответил:

– Просто мне тогда казалось, что так будет лучше.

Она немного подумала, а затем кивнула. Уже стоя в коридоре, она на последок сказала:

– Спасибо.

Только это слово она сказала на русском. Возможно, она сказала это из-за бессмысленной благодарности, но будучи стеснительной, решила поблагодарить на неизвестном мне языке. Но к её удивлению, я ответил:

– Пожалуйста.

Она удивилась, но ничего не сказала. Развернулась и ушла. Больше я никогда её не встречал. Может быть, это на самом деле было всего лишь наваждением…

Чарли, как я уже говорил, вышла на ночную прогулку. Она как раз прогуливалась по одной из живописных улочек французского квартала. Вокруг проходили люди, которые даже не замечали Чарли, а она не замечала их. Все они куда-то спешили, кто домой, кто на работу и почти никто не ставил себе цели просто походить по такому прекрасному месту, как этот квартал. И в туристическом место-то! Но все ровно.

И тут, неожиданно, пошел снег.

Это случилось слишком быстро, поэтому Чарли не сразу поняла, что это за перхоть падает с неба. Потом, старая память ответила ей: «Это снег!». А эта странная девушка уже почти и забыла, что такое снег. Последний раз был около десяти лет назад. Она уже и не вспоминала, как это весело, гулять под снегопад. Поэтому, позабыв обо всем, она пустилась в разнос. А точнее, побежала, сломя голову, улыбалась и то-то кричала себе под нос. Прохожие то и дело, смотрели на эту сумасшедшую и взбесившуюся девушку. Но быстро забывали о ней и бежали домой, прячась от снега и холода. Только немногочисленные любопытные подымали головы вверх и пялились удивленными глазами на самое большое в жизни новоорлеанских чернокожих чудо. Все они мысленно присудили Чарли звание сумасшедшей. Но ей было всё равно. Всё равно…

Сумасшедшая и не заметила, как попала на Бурбон стрит. Поначалу, ей казалось, что все здесь будет как всегда: люди будут пьяные, весёлые, везде будет играть джаз, блюз, регтайм, а в воздухе будут летать бусы. Но все было не так. Впервые на ее памяти, Бурбон стрит был пуст, люди сидели по домам, а джаз доносился только из закрытых помещений.

Снега здесь никогда не бывает. Могу поспорить, что здесь не было снега миллион лет. И вот, он здесь. Такого никогда раньше не было. И теперь, этот город больше не будет прежним. Никогда. Это и мертвому зайцу понятно. И теперь, что бы ни произошло, этот город другой. Это ещё более разрушительно, чем ураган Катрин. Он не изменил город, а просто разрушил его. А снег разрушил его в тысячу раз больше, но не дома, а сердца людей. Веди именно в них и живёт любой город, разве нет?

А Чарли ещё долго гуляла по снегу, пока он не прекратился и тогда она с удовлетворенным и всё еще радостным лицом пошла домой. По пути она прошла славно известный отель «Монреаль», где в одном из окон увидела напуганное привидение Мориса. Он тоже был потрясен снегопадом. Теперь, даже Морис будет другим.

Сначала пришла Джесс. Она вежливо сказала: «привет» и не дожидаясь приглашения, села за стол. При этом посмотрела на меня нетерпеливым взглядом, дескать, я жду, пошевелись.