Ночь ворона, рассвет голубя

Наконец был поворот направо, и появился проход наверх. Глаза Катьяни уловили впереди свет.

– Мы почти на месте.

– Для меня все уже кончено.

Его зубы стучали.

– Не говори так.

Она сжала его руку.

– Ничего не кончено. Ни для кого из нас.

Но он не ответил. Сделав следующий шаг, он упал на землю. Она ухватилась за него, чуть не упав сама.

– Не оставляй меня.

Его голос был таким слабым, что она едва могла разобрать слова.

– Я не оставлю тебя, – яростно сказала она со слезами на глазах. – Я вытащу тебя отсюда, даже если это будет последним, что я сделаю.

Она наклонилась, просунула руки ему под мышки и потащила наверх. Ее грудь болела сильнее, чем прежде. С каждым шагом из-под ее повязки сочилась кровь. Пот заливал ей глаза. Катьяни остановилась, чтобы вытереть лицо рукавом, и у нее закружилась голова. Она что, сейчас упадет в обморок?

«Ты можешь это сделать, – сказал Айан из-за ее плеча. – Ты самый сильный человек, которого я знаю».

– Айан, – всхлипнула она. – Помоги мне.

Он наклонился рядом с ней и помог ей поднять Бхайрава, шаг за шагом таща его вперед. Когда она повернулась, чтобы посмотреть прямо на него, то с ней никого не оказалось. И все же это придало ей сил продолжать идти. Увидев свет, она заплакала от облегчения.

– Мы пришли. Ты меня слышишь? Еще чуть-чуть.

Голова Бхайрава откинулась назад; должно быть, он потерял сознание. Она до крови прикусила губу. Как только они окажутся снаружи, с ним все будет в порядке. С ними обоими все было бы в порядке. Они оставили бы все свои кошмары позади, в этих адских туннелях. Он будет свободен от своей тьмы, а она будет свободна от своей боли. Может, его преступления и были непростительными, но она не и обязана была его прощать. Она просто должна была его спасти.

Наконец проход открылся в небольшую пещеру, залитую дневным светом. После столь долгого пребывания под землей это ослепило ее, и Катьяни пришлось потереть глаза руками, чтобы осмыслить то, что она перед собой видит.

Выход наружу находился всего в тридцати футах от них. Там их ждали зеленая трава и солнечный свет.

– Ну же, Бхав, – взмолилась она. – Приди в себя. Видишь свет?

Но Бхайрав не пошевелился.

Она остановилась, чтобы отдышаться и позволить свирепой боли в груди немного утихнуть, а затем выбраться из пещеры. Они вышли в небольшую, поросшую травой рощицу с видом на реку Кен. Солнце было таким ярким, что у нее заболели глаза. Она рухнула на землю рядом с Бхайравом, чувствуя себя так, словно только что заново родилась.

– Мы сделали это.

Она заплакала и обняла его:

– Мы в безопасности.

Глаза Бхайрава невидяще смотрели в ее глаза. Белки сияли пустым светом на его залитом кровью лице.

Катьяни потрясла его за плечи.

– Бхав? Не пытайся меня одурачить.

Но Бхайрав никогда больше не смог бы ее одурачить.

Глава 25

Как долго она сидела рядом с ним, ожидая, что он заговорит, пошевелится, проснется? Могли пройти как часы, так и минуты. Совершенно сбитая с толку, дезориентированная, она терла его руку о свою и повторяла мантру о крепком здоровье.

Но сердце Бхайрава отказывалось биться, а его легкие отказывались делать еще один вдох. Он мертв, – подумала она, не в силах в это поверить. – Мертв.

Она закрыла ему глаза ладонью, и ее слезы смыли кровь с его лица. Она плакала не только по нему, но и по тем, кого он убил: по королеве, которая вырастила ее, по дедушке, которого она никогда не знала, и, прежде всего, по брату, который должен был стать королем. Она положила голову ему на грудь и впала в забвение.

Некоторое время спустя ее подняли и положили на какие-то носилки, но боль была слишком сильной, и она потеряла сознание.

Когда она проснулась, то обнаружила, что находится в своей старой комнате во дворце, а ее грудь тщательно перевязана бинтами. Был поздний вечер, и в одном из углов горела лампа. Казалось, что под этой тонкой простыней она совершенно обнажена, а ее тело было покрыто мазью и множеством повязок. Воздух наполнял аромат меда и нима. У нее закружилась голова, а в грудь словно вонзались ножи. Она обернулась, надеясь увидеть стакан воды, но вместо этого увидела Реву.

Принцесса сидела на стуле рядом с ее кроватью, откинув голову назад. Она была одета в простое белое платье. Траурная одежда.

Оплакивала своего брата.

Глаза Катьяни потускнели. Она думала, что сможет спасти Бхайрава. Но у нее не получилось. Она никого не спасла. Она тихонько шмыгнула носом.

Рева вздрогнула:

– Ты проснулась.

Она наклонилась вперед и коснулась лба Катьяни:

– Вчера у тебя спала температура, но вайдья сказал, что тебе потребуется больше времени, чтобы прийти в себя.

– Воды, – прохрипела Катьяни потрескавшимися губами.

– О, конечно.

Рева взяла с подноса бокал и помогла ей сесть. Грудь Катьяни протестующе заныла. Она велела ей заткнуться.

Девушка осушила бокал и в изнеможении откинулась на спинку стула.

– Я сожалею о Бхайраве.

Рева вытерла слезу, скатившуюся по щеке Катьяни.