Ночь ворона, рассвет голубя

Или, может быть, ей и правда нужно было самой сказать те слова, которые она хотела услышать.

Она заснула беспокойным сном и проснулась рано утром следующего дня в панике от мысли, что он уйдет, а она даже не попрощается.

Но когда она высунула голову из окна, то увидела, что он стоит в саду, окруженный стайкой детей. Ее затопило чувство облегчения.

– Дакш! – закричала она во всю мощь своих легких. Когда он поднял глаза, она отчаянно замахала рукой. – Я спускаюсь. Дождись меня!

Она выбежала, не переодевшись; на ней все еще было вчерашнее красное сари. Она слетела вниз по лестнице и пересекла вестибюль дворца.

– Куда ты бежишь? – крикнула Рева, которая стояла посреди кучки надутых пожилых дам. – Ты уже завтракала? Мне нужен твой совет по вопросу одного соглашения.

– Я вернусь, – сказала Катьяни и выбежала прочь. Соглашение, черт возьми, вполне могло подождать.

Дакш стоял на том же месте, где она и видела его из своего окна, хотя детей рядом уже не было. Он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим. У него на поясе висел меч, а за спиной – лук. Готов к отъезду. Она запыхалась и сделала паузу, чтобы отдышаться. Хотя ее раны зажили, грудь все еще болела во время бега.

– Почему ты бежала? – спросил Дакш, нахмурив брови.

– Тренировка, – сказала она, тяжело дыша. – Если я буду понемногу бегать каждый день, мне станет легче.

– Не переусердствуй, – предупредил он. – Лучше не возвращаться на тренировочную площадку еще хотя бы несколько недель.

Она издала неопределенный звук. Она намеревалась вернуться к тренировкам как можно скорее.

Он взглянул на дворцовые ворота:

– Я должен уйти, пока еще не рассвело.

– Мы можем предоставить тебе экипаж, – сказала она, стараясь подражать ровному тону его голоса.

– В этом нет необходимости.

Его лицо приняло задумчивое выражение.

– Скорость путешествия не имеет значения. Что действительно важно, так это направление и пункт назначения.

Она сглотнула:

– Одно из высказываний твоего отца.

– Я не могу поверить, что он ушел, – сказал он. – Всю нашу жизнь мы знали о проклятии и все же никогда по-настоящему не верили, что оно может его коснуться. Видимо, в конце концов каждый встречает свою судьбу.

– А ты? Как ты думаешь, какова твоя судьба? – выдавила она, желая, чтобы он сказал: «Ты. Моя судьба – это ты».

Но он лишь посмотрел на нее своими глубокими темными глазами и ничего не ответил. В конце концов она сама отвела взгляд, едва способная дышать от водоворота эмоций, бушевавших внутри нее.

– Позволь мне хотя бы попросить слуг собрать тебе все необходимое для путешествия.

– Не нужно, – снова сказал он. – У меня есть вода. Еду я куплю по дороге.

Он нежно ей улыбнулся:

– Всех благ, Катьяни. Я тебе больше не нужен. Ты свободна. Ты это заслужила.

Он поклонился ей и отвернулся. Дакш зашагал прочь по подъездной дороге к воротам, и его мантия развевалась за спиной, рукоять меча сверкала в лучах восходящего солнца. А ее сердце в это время сдавило в тисках. Один шаг, два, три, четыре, и каждый из них – непреодолимая пропасть, пустота, которая угрожала раздавить ее душу. Она хотела крикнуть ему, чтобы он вернулся, но слова застряли у нее в горле.

У железных ворот дворца он остановился. Стражники поклонились ему, и один из них шагнул вперед, чтобы отодвинуть засов.

Вернись назад, – в отчаянии подумала она. – Хотя бы обернись и взгляни на меня.

Словно услышав эту мысль, он повернул голову. Теперь на его лице не было улыбки, только печаль.

Ноги сами понесли ее вперед, и на этот раз мозг не успел встать у них на пути. Она пробежала по дороге и остановилась перед ним, тяжело дыша.

Наморщив лоб, он положил руку ей на плечо. От его прикосновения она, как всегда, воспаряла духом.

– В чем дело, Катья? – спросил он.

Услышав это имя, она отбросила последние сомнения. До этого он называл ее так лишь один раз.

– Это неправда, – вырвалось у нее.

Она больше не могла сдерживать всю ту тревогу и страх, которые испытывала при мысли о том, что потеряет его.

– Это неправда, что ты мне не нужен. Мне еще нужно заключить договор с яту, защитить наследную принцессу, а дворец полон змей, которые, возможно, все еще верны Бхайраву.

Стражники у ворот оставались недвижимыми, молчаливыми. Она знала, что они жадно слушают, но ей было все равно.

Дакш сжал ее плечо, его глаза потеплели.

– С тобой все будет в порядке. Ты самый свирепый, самый талантливый человек, которого я знаю. Я в тебя верю.

Она в отчаянии стиснула зубы. Это было не то, что она имела в виду. Конечно, она была талантливой. В нем она нуждалась лишь ради него самого.

– Твой отец сказал мне заботиться о тебе.

– Ты никому из нас ничего не должна, – тихо сказал он.