Ночи Кадира. Сага о Гленарде, том пятый.

Воздух высох, в горле першило, рука то и дело тянулась к фляге с водой, но усилием воли останавливалась. Воду нужно было экономить. Колодцы вдоль дороги пока еще встречались, но становились всё более и более редкими.

Горячий ветер дул в лицо, заставляя держать голову низко наклоненной, скрывая глаза и нос от вездесущей пыли. Равнина степи постепенно становилась всё более неровной, травы стали собираться в кучки на кочках, между которыми проглядывала серая, потрескавшаяся от жары и сухости, голая земля. Деревья почти исчезли, а те, что изредка еще встречались, были низкими, изломанными, перекрученными, словно старики-солдаты, скрученные артритом. Кусты становились всё более сухими, ломкими, редкими и мелкими. Пропали птицы и грызуны, и лишь иногда высоко в ярко-индиговом небе появлялись орлы, почти недвижимо парящие на потоках вздымающегося ввысь горячего воздуха.

- Если эта дорога известна даже мелким торговцам, то как получается, что на ней нет патрулей стражи муасафа? – Гленард обернулся к Витану. – Ведь, по идее, если все знают, что здесь есть путь, которым пользуются контрабандисты и бандиты, то муасаф Джасим должен здесь безвылазно сидеть, негодяев вылавливая. Он же у нас, кажется, смелый и принципиальный.

- Дело в том, ваша милость… - Витан замялся. – Дело в том, что у этого пути нехорошая слава в этих местах. Муасаф-то, может быть, и рад был бы здесь порядок навести, но не одному же ему здесь воевать? А среди стражников охотников бродить по границе пустыни не сыскать.

- Даже так? – Гленард удивленно поднял брови. – И что же говорят про эту дорогу?

- Разное говорят, ваша милость. Кто-то без проблем проходит. На кого-то бандиты нападают. А кто-то так и не выходит из пустыни. Говорят, иногда находят высушенные трупы без капли крови в них, целыми группами находят. Как шла ватага разбойников, так и лежат. Оружие при них, деньги при них. А сами мертвые и словно выжатые, как и их лошади, верблюды, ишаки, или на чем они там передвигались. А порой, путников и вовсе не находят.

- Интересно… - протянул Гленард.

- Но я подумал, что вы, ваша милость, воин храбрый и умелый, и страшных ночных сказок не побоитесь.

- Правильно подумал, Витан. Более того, если бы ты мне сразу про эти страшилки рассказал, я бы сам сюда рванулся. Потому что я воин не только храбрый и умелый, но еще и дико любопытный. Впрочем, кто-то наверняка назовет это сочетание глупостью.

- Что вы, ваша милость! Будь вы глупым, разве дожили бы до сегодняшнего дня, пройдя через столько приключений, о которых я слышал?

- Лесть тебе не идет, Витан, а меня не радует. А ты откуда сам-то про эту дорогу истории знаешь?

- Не только про дорогу, ваша милость. Но и про пустыню вообще. Отец мне рассказывал, когда я еще пацаном совсем был. Много историй рассказывал. Больше про Майир, это как раз от нас на востоке, еще дальше. Там совсем пустыня и, кроме змей, скорпионов и демонов, не живет никто. Но и про эти места тоже – Альгарби это же западная часть той же пустыни, что и в Майире. Вот, сейчас и вспомнилось.

- И что же он тебе рассказывал?

- Так то и рассказывал, ваша милость. Про исчезающие караваны, про высохшие трупы, про гигантских змей, про огромных червей, которые на шум из-под песка вылезают и всадника с лошадью одним разом проглатывают, про женщину-львицу, которая любит загадки задавать. Коли отгадаешь, богатым станешь, а коли нет – она тебя своим скорпионьим хвостом ужалит и ты помрешь весь в мучениях. Только никто ее загадки отгадать не может.

- Погоди, каким еще скорпионьим хвостом? Она же львица, ты сказал.

- Ну да, лицо и сиськи человечьи, тело львицы, а хвост скорпиона. И еще крылья, как у орла.

- Ничего себе у людей фантазия…

- А то! - слуга усмехнулся. – Я когда этих сказок наслушался, я ж маленький еще был совсем, так спать не мог, всё плакал. Думал, придет за мной эта львица, или змея меня ужалит прямо в постели. Ох, мамка отца тогда ругала…

- Больше не рассказывал?

- Рассказывал, конечно, только аккуратно, чтобы мамка не заметила, и без ужасающих подробностей. Когда подрос я, рассказал еще про прекрасных девиц, которые, вроде как, из одного огня состоят, или из воды, или из воздуха. И если ты им понравишься, ну развеселишь их чем, или наоборот, опечалишь, но такой, приятной печалью, то они подарят тебе самую незабываемую ночь любви в твоей жизни. Но если ты их разозлишь, то они будут тебя преследовать, пока не разорвут на мелкие кусочки.

- Интересно, что-то подобное рассказывали про дриад, которые якобы в наших северных лесах обитают. Видимо, это такая странная смесь старых человеческих и альвийских легенд. А вообще, этот тип историй – про прекрасных женщин, духов лесов, гор, воды и всего остального, которые или одаривают или губят случайно забредшего к ним путника, есть почти у всех народов. Нас пугали леса, таившие в себе тайны и смерть. Местных жителей пугала пустыня по тем же причинам. Вот мы и населяли мистическими существами леса, а они – пустыню.

- Видимо, так и было, ваша милость. А может, действительно что-то такое живет и там, на севере, и здесь.