Ночи Кадира

Через полчаса им принесли простую, но вкусную еду: баранину с какой-то крупой, лепешки, сыр, мед, финики и кувшин вина. Гленард понял, что проголодался, и решил, что раз уж неизвестно, что с ними будет дальше, то неплохо было бы, по крайней мере, поесть, пока можно. Уж если и умирать, то лучше на сытый желудок. Впрочем, пока убивать их никто не собирался, но кто знает, как меняется настроение у атамана Гасана?

— Что мы будем делать, ваша милость? — Витан поставил опустевшую миску на посыпанный соломой глиняный пол и потянулся за кувшином.

— Пока будем просто ждать, — Гленард понизил голос почти до шепота. Кто знает, кто их может слушать за дверью или за каким-нибудь неприметным отверстием в стене?

— Может быть, попробовать сбежать?

— Маловато шансов. Через окно не пролезем, дверь охраняют. Ну, ладно, можно привлечь внимание стражников и их убить. Но что потом? С местом мы не знакомы, а караван-сарай этот охраняется неплохо. Против шести десятков вооруженных людей мы вдвоем не выстоим. А если даже и выберемся, то нас легко догонят. Степь ровная, спрятаться сложно. И потом, я же обещал Гасану не пытаться сбежать. Он бандит, конечно, но клятва есть клятва. Перед Богами и людьми.

— Так что же тогда, ваша милость? Просто ждать?

— Иногда просто ждать — это самая лучшая тактика. И, похоже, это тот самый случай. Гасану нужны деньги, поэтому он ожидает, что я напишу кому-то, кто может эти деньги передать. Наверняка через пару часов сам Гасан здесь появится, чтобы обсудить этот вопрос. А мне нужно подумать, кому можно написать письмо с просьбой прислать выкуп, и при этом не привлечь слишком много внимания. Похоже, Витан, наше с тобой расследование накрылось, уж не помню, чем именно накрываются такие вещи.

— А что будет, ваша милость, если они узнают про то, что вы из Тайной Стражи?

— Тише, Витан, тише. Это интересный вопрос. Вероятно, если они узнают, кто я на самом деле, сумма выкупа возрастет раз в сто. С другой стороны, возможно, Гасан поймет, что мое похищение привлечет слишком много внимания. И особенно, внимание принца Джамала и лично Галира Айзифа. Я стану слишком опасным пленником для Гасана, и он может решить нас отпустить, чтобы отвести от себя гнев Корпуса Стражей Галирата, который и так, кажется, охотится за Гасаном и его людьми. Впрочем…

— Что, ваша милость?

— Не исключено, что, понимая последствия, Гасан решит возникшую проблему самым простым методом. Убьет нас и избавится от тел и всего, что может нас с ним связать. Словно бы нас и не было. Как он говорит, если легкие деньги превращаются в проблему, то проще избавиться от проблемы. В данном случае — от нас.

— Ох, ваша милость…

— Пожалуй, никаких выгод в том, чтобы раскрывать, кто мы такие, нет, а вот рисков хватает. Поэтому, Витан, продолжаем придерживаться нашей истории. Осталось понять, кому можно написать письмо с просьбой о выкупе.

— Может, Посланнику Джеррарду, ваша милость?

— Это было бы быстрее всего. Но мне кажется, это привлечет внимание. С чего бы простому купцу писать имперскому посланнику?

— Разве не его задача защищать всех подданных Империи в Галирате, ваша милость?

— Формально да, но на практике всё не так просто. Вопрос еще в том, что я обещал Брайну не впутывать его людей в мое расследование.

— Простите, ваша милость, но мне кажется, что вы даете слишком много обещаний.

— Верно говоришь, Витан. Но, что есть, то есть. Оставим барона Джеррарда на крайний случай. Нужно подумать, кому еще можно написать. Кому-то в Империи. Не Императору Славию, конечно, и не Лотлайрэ. Может, кому-то из людей Адельхарта, кто передаст письмо ему самому? И над текстом письма надо подумать. Надо же как-то объяснить, какого лешего я делаю где-то посреди Кадира.

— Напишите герцогу Брайну, ваша милость. Ну, не ему самому, а кому-то из его окружения. Герцог умный, он знает, где вы, он поймет, что к чему.

— Неплохая мысль, Витан. Надо обдумать и решить.

Гасан появился, когда уже совсем стемнело. Принес свечу и еще один кувшин вина.

— У нас с тобой интересная тема для разговора, Гленард. Будем решать, чего ты стоишь. Вопрос, которым задается каждый мужчина время от времени: «Кто я, и чего я стою?». Но немногим выпадает шанс выяснить, чего же они стоят на самом деле в простом и честном золоте.

— Да ты философ, мухтарам Гасан.

— Есть немного. Особенно после пары кувшинов вина, так и тянет пофилософствовать. И тем не менее, вопрос мой очень практичный и простой. Сколько ты стоишь, Гленард? Сколько ты готов заплатить за свою жизнь и свободу, а также за жизнь и свободу твоего Витана?

— Сложно сказать, — Гленард улыбнулся. — Никогда не пытался оценивать себя с этой точки зрения.

— А ты попробуй, Гленард, попробуй. Давай начнем, скажем, с десяти тысяч динариев.

— Десять тысяч кадирских динариев? Это сколько получается имперских золотых? Две с половиной тысячи[1]? Ты с ума сошел, мухтарам Гасан? Откуда у меня такие деньги? Сотня золотых[2] — это максимум, что дадут за мою голову.