Ночи с бессмертным

Томаззо коротко покачал головой, потом вздохнул и пробормотал: — «Le Scienze».

Догадавшись, что это итальянская версия «Scientific American» или что-то в этом роде, она вопросительно подняла брови и просто ждала.

— Да, я люблю науку, — признался он и нахмурился. — Откуда ты знаешь?

Эбигейл закатила глаза. — О, я знаю это, может быть, потому, что ты знал, что клетки крови выживают около десяти минут, прежде чем фактически умирают, — предположила она. — Или потому что ты знаешь, что человеческая яйцеклетка делится на шестнадцать клеток в течение первых семидесяти двух часов. Верно? Кто это знает, кроме ученых и вундеркиндов в области науки?

— Вот почему я предпочитаю молчать, — пробормотал Томаззо.

— Что? — с удивлением спросила Эбигейл. — Почему?

— Ну, посмотри на то, как ты видишь меня сейчас. Я для тебя вундеркинд.

— Нет! — тут же запротестовала она, потом поморщилась и сказала: — Ну, да.

Томаззо вздохнул, его плечи поникли.

Нахмурившись, Эбигейл быстро встала и взяла его руки в свои, говоря: — Но ты сексуальный вундеркинд с великолепным телом и очень симпатичный.

Томаззо замер и подозрительно посмотрел на нее. — Ты думаешь, у меня великолепное тело?

— Да, — торжественно заверила она его.

Его губы изогнулись в улыбке, и он мягко потянул ее вперед, опустив голову, когда кто-то постучал в дверь.

— Йоу! Мы заказываем ужин в номер. Вам что-нибудь нужно?

Эбигейл прикрыла ладонью рот Томаззо, прежде чем он успел коснуться ее губ, и сказала извиняющимся тоном: — Я очень голодна. Такое чувство, что я не ела много лет.

Дуновение воздуха обдало ее пальцы в ответ на короткий смешок Томаззо, и он выпрямился, кивнув. — Прошла неделя с тех пор, как ты ела. И я тоже голоден.

— Ничего удивительного, что я голодна, — пробормотала Эбигейл, выскользнув из его рук.

Покачав головой, Томаззо посмотрел на дверь и крикнул: — Мы сейчас выйдем.

— Выйдем? — вскрикнула Эбигейл. — Я не могу пойти туда, у меня нет одежды.

— Есть, — заверил ее Томаззо. Подойдя к шкафу, он открыл его и показал на полдюжины сарафанов, висящих рядом с несколькими мужскими рубашками.

— Мэри купила их, — объяснил Томаззо. — Она поняла, что у тебя нет одежды, и знала, что она понадобится тебе, когда ты проснешься.

— А мужская одежда? — весело спросила Эбигейл.

— Она сказала, что устала смотреть на мою голую грудь, — сказал он, слегка покраснев.

— Странно, — весело сказала Эбигейл, хватая белый сарафан с большими красными тропическими цветами. Направляясь в ванную, она кокетливо улыбнулась через плечо и добавила: — Потому что мне нравится смотреть на твою голую грудь.

— Позже, — с улыбкой пообещал Томаззо.

Эбигейл улыбнулась в ответ и начала закрывать дверь.

— Эбигейл? — внезапно сказал он.

Остановившись у полузакрытой двери, она взглянула на него и заметила, что на его лице снова отразилось беспокойство. — Да?

— Мы не закончили наш разговор, — заметил он. — Мне нужно еще многое объяснить.

Эбигейл криво улыбнулась. — Позже. Я думаю, что уловила суть всего, и на самом деле эта информация подавляюща, — призналась она. — Так что, может быть, мы могли бы продолжить это постепенно, немного здесь и немного там? Хорошо?

— Да, — сказал он, расслабляясь. — Немного здесь и немного там.

Кивнув, Эбигейл закрыла дверь, а затем прислонилась к ней спиной и закрыла глаза, слегка вздохнув, пока ее мозг сортировал то, что она узнала. «Томаззо был бессмертным, а не вампиром. Он обратил ее, так что, очевидно, теперь она тоже была одной из них. Что не казалось ей таким уж плохим теперь, когда она знала, что это из-за нано, а не какого-то проклятия, оставившего ее бездушной. Кроме того, преимущества были потрясающими», — подумала Эбигейл. У нее было великолепное тело, она никогда не постареет и все такое… Она сморщила нос и признала, что не совсем уверена, что это означает, но предполагала, что скоро узнает.

Эта мысль заставила ее иронично улыбнуться, а затем она покачала головой, переходя к тому, что еще она узнала… «Томаззо был не просто красавчик, он был еще и умен. Вау! Насколько это было жарко? Она могла говорить с ним о вещах, которые ее интересовали. Что-то, о чем она даже не задумывалась до сих пор. Эбигейл в основном вожделела его большое красивое тело, и пока между ними была только похоть… ну, сексуальное влечение, которое, в конце концов, ослабевает, верно? Но теперь она начала находить его мысли почти такими же интересными».

— Почти, — иронично усмехнулась она. В нем все еще было много похоти, но она находила его ум возбуждающим и многообещающим… особенно если им суждено стать спутниками жизни.

Это заставило ее поморщиться. Она до сих пор понятия не имела, что это такое. До этого они еще не дошли, но она была уверена, что рано или поздно дойдут, и могла подождать. У них было много времени.