Ночи становятся короче

На следующий день Лаци написал репортаж.

Он не устраивал в нем разгона директору, ни словом не обмолвился о предлагаемом ему гонораре, но зато ярко описал бедственное положение женщин-работниц, сопоставив его с положением администрации, упомянул о связях с английскими компаньонами.

К главному редактору Лаци шел не без опаски: боялся, что материал покажется ему недостаточно боевым. Но Лаци ошибся. Удварди внимательно прочел статью. Вычеркнул всего несколько слов. Потом раскурил трубку и сунул статью в ящик письменного стола.

— Ну как?.. — не удержался Лаци.

— Великолепно, — ответил Удварди. — Убедительно, хорошо и намного серьезнее, чем я думал.

В первые дни после освобождения бригада Франци занималась восстановлением железнодорожной ветки. Но однажды их работу увидели два советских солдата. Они только покачали головами. Франци жестами объяснил русским, что когда-то он был минером и что сейчас им не хватает динамита, с помощью которого они могли бы быстро произвести необходимые работы и в короткий срок восстановить линию на Калочу.

На следующее утро, когда бригада Франци прибыла на место работы, там их уже поджидало целое отделение советских саперов. Они принесли с собой взрывчатку. Всем выдали специальные удостоверения, имея которые, можно было спокойно работать.

Бригада Франци жила в школе, находясь на казарменном положении, однако по вечерам, когда ребята были свободны, все ходили на виллу Леопольда. Там спорили о политике, слушали лекции по литературе. Была организована даже самодеятельность. Этим делом занимался музыкант из консерватории. Позже он организовал оркестр.

Было нелегко приучить парней правильно оценивать происходящее. В первые же дни после освобождения Будапешта Советской Армией ребята из подпольных молодежных групп организовали Союз коммунистической молодежи, в который входил узкий круг молодежи. Однако очень скоро было получено разъяснение компартии о том, что необходимо создать широкую молодежную организацию. Хамош объяснял, что в рамках новой организации необходимо будет вести перевоспитание всей венгерской молодежи на легальной основе.

— Вы, видимо, думаете, что все, кто вступит в вашу организацию, по мановению волшебной палочки сразу же превратятся в настоящих коммунистов… — заметил Франци. — Раньше мы, прежде чем принять парня или девушку в Союз молодежи, проверяли их, требовали при вступлении рекомендации двух членов союза, а теперь вы хотите, чтобы всех тех, кто еще вчера плевал на нас, безо всякого приняли в Союз коммунистической молодежи…

— Если рассуждать как ты, выходит, весь венгерский народ настроен профашистски, а коммунистов и так — кот наплакал…

— Ты сам знаешь, что я хочу этим сказать. Не принимай меня за идиота…

— А ты как раз такой и есть. Пойми же ты наконец, что мы создаем демократический союз. Неужели ты не можешь понять этого?..

Пишти Хамош не уставал объяснять положение о новом Союзе демократической молодежи. После долгих споров Франци наконец согласился с Хамошем.

Парни и девушки вступали в союз целыми группами, несмотря на попытки социал-демократов создать свою, сепаратную организацию молодежи.

На вилле Леопольда часто устраивали танцевальные вечера. Жизнь там кипела. Франци хотя и не танцевал, но чувствовал себя на таких вечерах очень хорошо. Он стоял, прислонившись к одной из мраморных колонн, и смотрел на танцующие пары.

Отец Франци настоял на том, чтобы юноша из школы, где жили все ребята, перешел жить домой.

Возвращаясь поздно вечером домой, Франци видел, как возле дома Тодора Кечкеша постоянно крутились солдаты, ухаживавшие за Ирен.

По ночам Франци думал о том, как сложилась бы жизнь Ирен, если бы после гибели унтер-офицера, ухаживавшего за Ирен, он все же женился бы на ней? Наверное, тогда в его жизни не все было бы так, как сейчас.

Франци чувствовал себя очень одиноким. Спал он на кухне на старой железной кровати, слушая, как отец храпит в комнате.

Однажды Франци встретился в парткоме с Жужи Шюте.

— Послушай, ты случайно не знаешь, где сейчас Мари Юхас? — спросил юноша. — Она ходила в профсоюз металлистов.

— Как же не помнить, я ведь тоже не в пансионе для благородных девиц воспитывалась… — съязвила Жужи.

— Я ее давно не видел.

— И не мог видеть. Она сидела в концлагере в Дахау. — Жужи порылась в своей картотеке и, посмотрев какую-то карточку, добавила: — Живет она на улице Сабадка, в доме сорок два. Ну, теперь доволен?

— Ты просто молодец, спасибо тебе!

— Беги к своей Мари. Только предупреждаю тебя, она так изменилась, ее не узнаешь…

Однако случилось так, что за делами Франци не смог в ближайшие дни разыскать Мари.

«Пусть она придет в себя, — говорил себе Франци, не зная, как подступиться к девушке. — Прийти просто так и сразу же выложить, мол, так и так Тиби Грюн погиб… мы можем поговорить с тобой… Возможно, девушка еще ничего не знает о гибели Тиби и все еще ждет его. А может, знает, но просто у нее новый кавалер…»