Ночи темной луны

План мой был примитивен и прост. Дождаться Калгана, и если тот будет один, зайти вместе с ним в лифт, а потом, угрожая пистолетом, и в его квартиру. Затем использовать сценарий, проверенный у Боди Протагона. В случае, если Калган будет не один, я собирался перенести реализацию своего плана на следующий вечер.

Время перевалило за полночь, и холод ночи согнал меня со скамейки. Я выбросил пустую «четвертушку» и отправился в подъезд в иллюзорной надежде, что там теплее. Не в первый раз я коротал время в подъезде в ожидании неизвестно чего. Твердая уверенность в том, что мой план сработает, таяла по мере того, как холод овладевал моим телом. Я стал энергично подпрыгивать на месте, отжиматься от подоконника, понимая, что борьба с холодом более успешная, чем с мыслями, которые копошились в голове, словно черви в загноившейся ране. В тоскливом ожидании я вспоминал о прошлой жизни, и почти райские картинки чередовались с видом обнаженного тела Костика на прозекторском столе морга, опавшим пакетом на голове задыхающегося Протагона, истекающим кровью у моих ног молодым парнем и пистолетом с горячим стволом, который я сую в карман.

Руководствуюсь ли я в своих действиях только местью за сына? А может, на самом деле это скрытая месть за самого себя, за свою жизнь? Жил ли я вообще? Делил по привычке постель с женщиной, чувства к которой давно остыли, ходил на опостылевшую работу, подстраиваясь под начальников-кретинов, — и все это лишь из-за отсутствия мужества, необходимого, чтобы начать все сначала? Выходит, я раб привычки?

Всю жизнь я выбирал путь наименьшего сопротивления, а теперь смерть сына стала тем катализатором, который разорвал путы рабства-привычки и толкнул меня на путь, который ни к чему хорошему не может привести.

«Может больше не тот, кто может, а тот, кто хочет», — утверждает старинная испанская пословица. Выходит, в глубине души я не хотел изменений в своей жизни, и это Судьба распорядилась таким ужасным способом.

Что есть настоящее? Это тревожное ожидание будущего и сожаление о прошлом. А ведь нам принадлежит лишь настоящее: прошлое и будущее прячутся в одеждах эфемерной фантазии. «Фантазия» в переводе с древнегреческого означает: то, что становится видимым. Но, как правило, она расходится с реальностью.

Прошлая жизнь теперь не диктует мне условностей, норм поведения — я свободен от всего этого, сам принимаю решения и их реализую. Последователен ли я в своих действиях? «До конца последовательны только мертвецы» — мрачное определение последовательности Хаксли не согревает душу и не придает оптимизма в моей ситуации.

Я стоял в предбаннике, соединяющем площадку перед лифтом и пожарный выход, время от времени выходил на морозный балкон, безрезультатно всматривался в густую тьму перед дверью подъезда. Но больше я рассчитывал, что к дому подъедет автомобиль с ярко светящимися фарами, которые ослепнут, раздастся звуковой сигнал включения охранной сигнализации. Затем оживет кабина лифта, начнет подниматься, а я застыну на площадке перед лифтом, сжимая в руке пистолет, считая удары сердца до того момента, пока не откроются двери лифта.

Я изменил первоначальный план, решив встретить Калгана в темноте, на выходе из лифта, предварительно разбив лампочку на площадке — дотянуться до нее, чтобы выкрутить, я не смог. Это даст мне дополнительную секунду для оценки ситуации, и я либо, угрожая пистолетом, заставлю его впустить меня в квартиру, либо, если он будет не один, вежливо посторонюсь и перенесу «разговор» на другой раз.

То и дело лифт оживал, вбрасывая мне в кровь очередную порцию адреналина, но в итоге игнорировал мой этаж. Ожидание — это пытка, на которую обрекаешь себя добровольно. Я изнемогал из-за пустого времяпровождения, ничегонеделания. «А если он вообще сегодня не появится?»

Если меня разыщет милиция, то за двойное убийство мне светит пожизненное тюремное заключение. И нынешнее утомительное ожидание — лишь любительская репетиция моего ближайшего будущего. Крошечная камера на двоих, полосатая роба, охранник — царь и бог, униженное передвижение на полусогнутых ногах со скованными сзади руками, поднятыми вверх, единственное развлечение — получасовая прогулка по закрытому тюремному дворику. Единственное избавление от этого — смерть.

За размышлениями, которые опустили мой оптимизм ниже нулевой отметки, я чуть не пропустил осторожные, еле слышные шаги на черной лестнице этажом ниже. Что это? Галлюцинация или это приверженец здорового образа жизни, ярый противник лифтов, идет домой пешком? Кто бы это ни был, он не должен обнаружить меня, я и так наследил у Боди. Я стараюсь бесшумно приоткрыть дверь на площадку перед лифтом, но она предательски скрипит.

Двигаюсь в темноте на ощупь, благо было время здесь освоиться. Следующая дверь, которая ведет в коридор, где расположены квартиры, открыта. Коридор здесь раздваивается, я делаю четыре шага до квартиры Калгана и прячусь в нише соседней двери. Невидимый гость идет моим путем — так же предательски скрипнула дверь на площадке перед лифтом.