Ночи темной луны

— Завтра будет завтра, а сегодня — сегодня. Нужен «снег» — раздевайся, нет — вали к едрене фене! Только тогда у тебя его не будет ни завтра, ни послезавтра! Пацанам скажу — никто тебе ничего не даст! Пшла вон!

Девочка заплакала, опустилась на колени.

— Я не могу здесь, сейчас… — вновь тихо сказала она.

Калган скривился:

— Вали отсюда, шалава, бля!

Девочка медленно поднялась и с шубкой в руках вышла в коридор. Калган молнией метнулся за ней:

— Ты что, бля, надумала?!

Девочка влетела в спальню и упала на разложенный диван, по дороге потеряв шубку.

— Не надо, Калган! Танька рассказала, что ты ее заразил… Прошу тебя!

— Динамо крутить?! Да я тебя, бля… — и, прорычав что-то нечленораздельное, впился в губы девочки.

Ее одежда трещала и летела во все стороны. Обнажилось белое тело, и я увидел два небольших бугорка еще несформировавшихся девичьих грудей. Подавив слабое сопротивление, он взял ее у меня на глазах.

Я старался не смотреть, отвернувшись к стене. Калган, матерясь, заставлял ее менять позы. Я ничем не мог ей помочь. Удовлетворив свою похоть, он бросил девочке полиэтиленовый пакетик и пошел, придерживая брюки, в ванную.

— Вы никому-никому не скажете? — умоляюще глядя на меня, спросила девочка, осторожно разрывая пакетик и отсыпая немного содержимого на полированную поверхность журнального столика. Дрожа от нетерпения, она, по-видимому, забыла, что все еще абсолютно голая.

— Не волнуйся, даже если я останусь живым, никому ничего, — успокоил я ее.

Девочка вырвала листочек из записной книжки, сделав из него трубочку, втянула порошок одной ноздрей. «Кокаин, — догадался я. — Дорогое удовольствие, как для школьницы».

Она втянула порошок другой ноздрей и бессильно опустилась на пол возле журнального столика, прикрыв глаза. Шум воды в ванной прекратился, появился довольный Калган с по-прежнему расстегнутой ширинкой. Девочка вдруг встрепенулась и чуть не бегом выскочила из комнаты.

— Ссать побежала, наркоманка, мать ее! Чуть нюхнут, так сразу в клозет бегут, — пояснил Калган стенам комнаты.

Наклонившись, он достал наполовину опорожненную бутылку коньяка, налил себе полный бокал, подобранный с пола. Выпитый коньяк привел его в благодушное состояние, и он растянулся на диване.

«Не спешит разбираться со мной, играется, как кошка с мышкой», — тоскливо подумал я, чувствуя непреодолимое желание выпить чего-нибудь крепкого.

— Коньяком не угостишь? — неожиданно для себя выпалил я.

Калган, похоже, обалдел от моей наглости.

— Могу предложить только мочу. Налить? — отозвался он.

Я хотел ответить ему что-то едкое, но, вспомнив про нож, промолчал. Не в моем положении его задирать. Вернулась безымянная девушка и стала поспешно одеваться, повернувшись ко мне спиной.

— Не мельтеши, останешься до утра, — негромко приказал Калган.

— Мне надо домой, поздно уже, — просительным тоном пролепетала девочка.

— Я и говорю: поздно уже домой возвращаться. Чем у какого-то таксиста на клык брать, лучше у меня возьмешь, бля.

— Мне надо домой. Родители волнуются.

— Позвони, мать твою! Хошь, я сам поговорю с предками? — Калган захохотал. — Вот если они запретят мне тебя трахнуть, тогда…

— Хорошо, я уйду утром, на первую электричку метро, — испуганно согласилась девочка.

— Будем приступать к спектаклю одного актера, — произнес он, поднялся и подошел ко мне.

У меня сжалось сердце.

— Чьих ты будешь, падла? — добродушно спросил он меня и, не дождавшись ответа, ударил ногой в лицо.

Я попытался остановить кровь, хлынувшую из носа, прижав его к прикованной руке.

— Помнишь, как ты с Бодей поступил? — совсем некстати вспомнил он и достал из шкафа полиэтиленовый пакет и охотничий нож.

— Не надо напрягаться, я и так все расскажу, — пошел я ему навстречу.

Он разочарованно застыл.

— Я думал, ты покрепче будешь!

Я ухмыльнулся:

— Не хочу перебивать тебе сон.

— Колись, падла! Чистосердечное признание облегчает душу, но не освобождает от наказания! Ха-ха!

Я сказал, что мне его заказали. Кто именно — не знаю, но завтра могу показать офис заказчика. Сам я из Днепропетровска, всего третий день в городе, еще плохо его знаю. Калган, выслушав, уточнил пару деталей и кому-то позвонил.

— Гнат, это я… Да не ругайся — взял я типа, замочившего Бодю и Гарика, хоть пока он и не признается в этом. Говорит, что ему только меня заказали, а к остальным он касательства не имеет. Про кейс, говорит, ничего не знает. Строит из себя киллера. Непонятка: если кейс у него, зачем ко мне надо было идти?… У меня он соплями исходит. Никуда он не денется до утра. Кейс у него — уверен на все сто. Я осторожно с ним поговорю, он не дурак, все выложит… Пришли пацанов, чтобы эту мразь помогли вынести. Тут соседи, словно «мусора», — во все нос суют.

Я вздрогнул, поняв, что жить мне осталось не дольше чем до утра.