Ночи Виллджамура

–  Императрица, я, как все гвардейцы вашего отца, давал присягу не уклоняться от выполнения любой задачи, возложенной на меня от его имени и ради его славы. Как его избранная наследница, вы имеете полное право на мою верность и верность моих солдат. Да и всей армии Джамурской империи, если на то пошло. Нам, солдатам, платят не за то, чтобы мы обдумывали приказы, а за то, чтобы мы исполняли их по первому вашему слову. Однако я хорошо понимаю, насколько огромной представляется вам эта ответственность в настоящий момент.

Отодвинувшись от окна, она устроилась в глубине экипажа.

–  Благодарю вас, командующий. Ваше красноречие и поддержка оказывают неоценимую помощь неискушенному новичку вроде меня.

Затем она услышала, как командующий отдал эскорту драгун приказ продолжать путь, и экипаж пришел в движение.

Следующая остановка – Виллджамур.

Выстроившиеся вдоль дороги войска мечами и стрелами удерживали на расстоянии толпу беженцев, строго следя за тем, чтобы никто из них не смел приблизиться. Вдоль всего пути до самых ворот стояло это живое ограждение, и из своего экипажа Рика слышала стоны и испуганные крики тех, кому грозили оружием, а также ругань солдат, окриками предупреждавших людей не напирать и отойти. В лагере царила непереносимая, ужасная вонь.

Она ведь императрица или, по крайней мере, очень скоро станет ею, так не следует ли ей предпринять что-нибудь для прекращения страданий своего народа? Или это лишь первый из множества уроков, которые ей предстоит усвоить: свое бессилие – достичь желаемой цели.

Бринд ехал рядом; повернув голову, он коротко кивнул ей и продолжал обозревать неспокойное людское море. Между рядами драгун и лошадей она иногда замечала изможденные, покрытые грязью и копотью лица – лица ее подданных. Раздались командные окрики. Ворота города начали открываться, и оттуда наружу устремился поток новых солдат, лязгающих доспехами и бряцающих оружием. Вечно бдительные гаруды кружили над ними, а крики толпы тем временем достигли апогея.

Встревоженная увиденным, она смотрела во все глаза. Столько суматохи из-за нее одной – невероятно! Экипаж, покачиваясь, въехал в ворота, которые закрылись за ним, отрезав все шумы снаружи, и Рика, трясясь по булыжной мостовой, продолжала свой путь к дворцу уже под надежным прикрытием стен Виллджамура.

Наконец движение прекратилось. Что это, время выходить из экипажа? Опять она не уверена.

Командующий склонился к окну:

–  Сейчас мы поедем по главным улицам города. Вполне возможно, что люди будут останавливаться и глазеть. Они не знают, как именно вы выглядите. Хотя те, кто постарше, возможно, вспомнят вашу мать, глядя на вас… – Ощутив, что ступил на зыбкую почву, он сделал паузу и продолжал, сменив тему: – Многие из них не имеют представления, кто сейчас у власти, они знают лишь то, что им сказали.

–  Вы очень добры, что предупредили меня, командующий. Но я уверена, что сама смогу позаботиться о себе.

Бринд отъехал от кареты и приказал солдатам продолжать путь.

Рика смотрела из окна кареты на город, свой город, виды которого наполняли ее чувством принадлежности, раз и навсегда меняя всю ее жизнь.

Все здесь было так, как она помнила, и горько-сладкие воспоминания нахлынули на нее. Все так же, словно во сне, устремлялись в вышину шпили, на полпути истаивая в сыром тумане. Тут и там на стенах висели корзинки с прелестными тундровыми цветами. Парящие над головами мосты, красно-серый камень, деловито снующие люди. И Балмакара в центре. Ее собственная жизнь вдруг пронеслась перед ней: детство в замке, из окон которого она любила рассматривать город, – выходить на улицу и поддерживать контакты с их обитателями ей запрещалось. Дни, полные скуки. Отец, который бил мать, да и саму Рику тоже. Малышка Эйр, отрада редких минут, когда детски наивные вопросы и звонкий голосок младшей сестрички скрашивали ее существование. Просто удивительно, какую власть над разумом имеет груда камней.

Забудь об этом теперь. Это все в прошлом. Думай о будущем.

Сестра уже ждала ее внутри, на ее лице отражалась буря эмоций. Обменявшись приличествующими случаю формальностями, сестры бросились друг другу в объятия и стояли так чуть не целую вечность, как показалось Бринду. Возвращались дорогие сердцу воспоминания, постепенно всплывали в памяти все совместно пережитые превратности судьбы, и все это находило выражение в нежности взглядов и движений рук, когда они касались друг друга.

После длительной интерлюдии шепотов сёстры наконец вспомнили, что их окружают люди, которые слушают и ждут.

Паж проводил их в церемониальный зал, где избранные члены Совета тут же поднялись, чтобы приветствовать их.

Бринд и его ночные гвардейцы молча следовали за сестрами.

А вот и он, канцлер Уртика, подходит к новой императрице. Взяв ее руку, он прижал ее к губам, для чего ненадолго опустился на одно колено.