Ночная птица

Салседа вернулась к своему седану. Фрэнки увидела, что Истон тупо смотрит в ветровое стекло. Его лицо буквально почернело. Он даже не поднял стекло. В салон хлестал дождь. Освещенные красным светом полицейских мигалок капли воды напоминали кровь.

– Фрост? – позвала она его. Он не ответил. – Что с вами?

Он продолжал молчать.

И вдруг зазвонил телефон Фрэнки. Она аж подскочила от неожиданности. Номер, высветившийся на экране, был ей не знаком, но она знала, кто это.

– Господи, что мне делать? – простонала врач.

Голос Фроста был спокойным:

– Ответить. Включите громкую связь.

Фрэнки нажала на кнопку.

– Алло? – Она услышала дыхание и городской шум. Он сидел в машине. Она повторила: – Алло?

Горький, как ветер, голос произнес нараспев:

– Фрэн-ки… Фрэн-ки…

Она попыталась ответить, но ее губы отказывались шевелиться.

– Фрэн-ки…

Похолодев, она прошипела в трубку:

– Заткнись, сукин сын. Хватит играть в эти игры.

Он не ответил; он продолжал дышать. А потом с причудливым детским хихиканьем сказал:

– Игра почти закончена… игра почти закончена…

Фрост потянулся к телефону, но Фрэнки крепко вцепилась в аппарат.

– Что тебе от меня надо? Оставь моих пациентов в покое! И меня оставь в покое. Ты и так разрушил мне жизнь. Тебе этого мало?

Вместо ответа из горла Ночной Птицы вырвался клокочущий хохот.

Фрэнки чувствовала, что теряет контроль над собой.

– Ради бога, скажи, зачем тебе все это? Зачем?

Хохот сменился тишиной, а когда он снова заговорил, его голос прозвучал негромко, но жестко:

– Ты знаешь зачем… чтобы посмотреть, как ты умрешь.

Фрост вырвал телефон из руки Франчески и рявкнул в микрофон:

– Это Фрост Истон. Остановите машину и сообщите, где вы находитесь. – Он несколько мгновений вслушивался в мертвую тишину. – Вам некуда бежать. Где вы находитесь? Где Люси?

Ночная Птица прошептал:

– Люююююси… Люююююси… где ты… Люююююси…

Фрэнки заметила, что Фрост, прикрыв глаза, пытается сдержаться.

– Что вы с ней сделали?

– Люююююси…

Истон нажал кнопу отбоя и сунул телефон Фрэнки в руку.

– Поехали, – сказал он. – Надо спешить.

– Куда ехать?

– Вы сказали, что Тодд просыпался в Догпатче. Вот оттуда и начнем.

– Фрост, как вы думаете, что он затеял?

Он повернулся к ней. Фрэнки показалось, что она слышит, как громко стучит его сердце.

– Я не знаю, в какие игры он играет, но все вертится вокруг Люси. И вокруг вас.

Глава 42

Фрост вел доктора Штейн по улочкам прибрежного района, расположенного к югу от бейсбольного стадиона и известного под названием Догпатч.

Вокруг были сплошные стройки. Многомиллионные лофты выходили окнами на пакгаузы и склады. Ультрамодные рестораны соседствовали с заброшенными зданиями. Сейчас, когда стояла глубокая ночь и лил дождь, район был пустынным. Свет от фар десятка полицейских машин освещал разрушенные постройки у воды. Лучи фонарей скользили по зарослям сорняков и по парковкам под переплетением бетонных эстакад трассы 280.

Прошло уже два часа, но ни «Лексус» Даррена Ньюмана, ни пыточная Ночной Птицы найдены не были. Фрост все больше мрачнел, в голове его почти непрерывно пульсировала боль.

«Дворники» двигались вверх и вниз по ветровому стеклу, сгоняя воду. Они ехали вдоль длинного приземистого здания с металлическими стенами без окон, и Фрост жестом велел Фрэнки остановиться. Он вылез в дождь и, включив фонарь, огляделся по сторонам. Его внимание привлекли небольшие металлические ангары, разрисованные граффити. Луч фонаря высветил опоры эстакады на заднем плане; от грузовиков, проезжавших наверху, вниз летела россыпь брызг. Признаков жизни нигде не было.

Истон сел в машину, и они медленно поехали вперед, разглядывая все машины, припаркованные по обе стороны улицы.

– Уже поздно, – спустя какое-то время сказал Фрост. – Я сейчас договорюсь, чтобы вас отвезли домой.

– Нет. Вы же слышали его. Он хочет, чтобы я умерла. Я хочу быть с вами, пока вы ищете его.

Он не стал разубеждать ее. Он знал, что она упряма. Между ними снова воцарилось молчание.

– Вы не против, если я задам вам один вопрос? – наконец нарушил тишину Фрост.

Доктор Штейн пожала плечами:

– Задавайте.

– Вы сказали, что у вас нет уверенности в том, что в своей жизни вы принесли больше пользы, чем вреда. Почему? – спросил он.

Фрэнки крепко сжала руль и на мгновение прикрыла глаза. Все звуки вокруг тонули в шуме дождя.

– На этот вопрос есть тысяча ответов, – проговорила она и через секунду добавила: – Я очень высокомерный человек.

– Есть недостатки и похуже.

– Ну а в науке такое качество является роковым. Все это время я считала: я знаю, что делаю, а люди, которые противостоят мне, просто заблуждаются. Сейчас я спрашиваю себя, а не веду ли я себя как ребенок, который бездумно тычет в клавиатуру, напрочь не разбираясь в компьютерах.

– Люди – не компьютеры, – заметил Фрост.