Ночная война

– Вот именно! – проворчал Глеб. – Лейтенант Шубин, разведка 845-го полка. Со мной мои люди, возвращаемся с выполнения задания. Мы правильно пришли?

– Правильно, товарищ лейтенант! – засмеялся боец. – Деревня Краснуха тут, бывший колхоз «Красная заря». В ней мы и стоим… Я вас сразу узнал, только не был уверен.

– А чего тогда палил на поражение?..

– На всякий случай – мало ли что… – объяснил боец с обезоруживающей логикой. – Темнота однако, мало ли кого тут носит…

– А голова тебе на что?..

– А голова Петрухе для другого!.. – со смехом объяснил сослуживец. – Он ей ест, спит, орёт «Ура!», когда в атаку идёт…

– Ясно всё с вами… – вздохнул Шубин, принимая неуверенную вертикаль. – Поднимайтесь парни. Свои это, если не врут. Эй, бойцы!.. Ведите в свою Краснуху.

Глава четвертая

Едва заметной тропой в зарослях тальника, красноармеец вывел разведчиков к околице, уверил, что дальше они не заблудятся, штаб расположился в сельсовете и поспешил вернуться на пост. Деревня была сравнительно крупная, население по-видимому, отсутствовало – все кто был в своём уме поспешили эвакуироваться. По широкой улице сновали сумрачные тени, во дворе стонали раненые, бился в бреду боец, протяжно звал маму. За спиной остался мост через уже знакомую «переплюйку», колхозные амбары, силосная и водонапорная башни.

На мосту возились со взрывчаткой сапёры. В деревне разрушений не было – немцы ещё не подошли. У избушки сельсовета стояли полуторки с красными крестами, раненые стонали практически везде: окрестных домах, на другой стороне дороги, плакала девушка в грязном халате медсестры – тоже растеряла все силы. Во дворе курили красноармейцы, на встречу в направлении реки протащился взвод солдат, шли грустно, тяжело дышали, кто-то надрывно кашлял. У сельсовета стояли тягач с орудиями – остатки былой роскоши. К усталым разведчикам подходили красноармейцы: здоровались; удивлялись, что они ещё живы. В сельсовете работала рация, что-то бубнил телефонист, пытаясь связаться с соседним подразделением.

Тесную комнатушку озарял свет переноски, подключённой к автомобильному генератору. Над мятой картой склонился полковой комиссар Бубенцов Василий Игоревич – мужчина в принципе не вредный, с чувством юмора, не имеющий привычки перегибать палку, что в среде политработников было явлением нечастым. Грузный когда-то, мужчина поднял голову: кожа на лице сморщилась, под глазами чернели круги и вдруг оно озарилось, расцвело. Полковой комиссар тяжело поднялся, протянул руку:

– Ну наконец-то!.. Хоть одна приятная новость – вернулись наши глаза, уши, а также очень длинные руки. Не поверишь, Шубин, чертовски рад тебя видеть! Молодец, что вышел, не остался у фашистов в тылу! Садись, лейтенант, вот и табуретка тебя дождалась.

– Честно говоря, я бы лучше прилёг, товарищ полковой комиссар, – пошутил Глеб. – Ноги не держат и голова до сих пор кружится…

– Приляжешь, обещаю, даже поспишь со своими бойцами несколько часов. Поговорим, получишь задачу и давай на боковую, у нас замечательный сеновал, там точно не замёрзнешь.

– Я уже в курсе, товарищ полковой комиссар. Где все, Василий Игоревич? Вадим в этом штабе?

– Нет никого, лейтенант… – сообщил Бубенцов удручающую новость. – Майор Лисовский погиб…

– Как погиб?.. – попишу Шубин.

– Ну как обычно погибают… – развёл руками комиссар. – Долго ли на этой войне?.. Днём это было, ты уже на задание убыл со своими хлопцами. Полк отступал, Виктор Леонидович метался на газике между батальонами, ну и подхватил шальную мину. Не повезло человеку. При этом водитель остался жив, даже царапины не получил и капитан Сырцов отделался легкой контузией. Потом, впрочем, и Сырцов погиб – подставился под пулю немецкого снайпера. М-да, тяжеловатый выдался день, лейтенант. Немцы на хвосте висели, теснили нас как обычно, но фланговых прорывов не устраивали, так что пространство для манёвра у нас есть. Можешь поздравить, временно принял командование полком, больше некому – весь штаб погиб – остались только я, да два капитана Мохов и Войтенко. Погибли майор Кудрявцев, майор Бессмертных – видишь, какое дело, даже бессмертные умирают, – неловко пошутил полковой комиссар. – Скоро и мы с тобой погибнем. Давай уж смотреть правде в глаза – невозможно выжить в этом безумии, если ты представитель комсостава и достойно выполняешь свои обязанности. Дело не в том, что мы умрём, лейтенант, страшно если смерть наша будет бессмысленной. Ладно, это лирика… Доложи о проделанной работе!

Рапорт занял несколько минут. Бубенцов вдумчиво кивал, даже улыбнулся, когда речь зашла об угнанном немецком танке.