Ночница. Коллекция ужасов

– Стоит признать: многое поменялось с тех пор, как мы отправились в большое путешествие. Появились вы. Теперь эта планета – спорная территория. Место, у которого не может быть одного хозяина, – качнул головой недруг. – Продолжать войну – значит разрушать общий дом. Нам нужен компромисс, способный решить этот спор… – многозначительно заявил пришелец.

– Довольно иносказаний! – нарочито громко обозначил себя один из генералов. – Мы здесь, чтобы выслушать четкое предложение. По крайней мере, такой была повестка.

– Все верно, – кивнул гонец. – И вот в чем оно заключается! Изучив вашу историю, мы выяснили, что когда-то очень давно люди придумали событие, грандиозность которого тормозила войны и примиряла заклятых врагов: Олимпийские игры. Они ведь по сей день актуальны?

– Так точно, – признал военный. – Но при чем здесь игры?

– Верховный правитель моей расы, король инишиалов, первых обитателей Земли, предлагает возродить праздник в новом формате. Только представьте: соревнования, по итогам которых определяется победитель, он же – император планеты на следующие четыре года. Не проливая крови мы сможем разыгрывать власть над миром, разве это не блестящая идея? – вновь осклабился человекоподобный монстр.

– Допустим. Но как поступить с той разницей, что, очевидно, дает вам преимущество? Я говорю о физических возможностях. – Напряженно хмурясь, мужчина в форме оперся на трибуну.

– Об этом не беспокойтесь. Все продумано в малейших деталях. Технический прогресс станет гарантом равных условий. Подробности – позже. Сейчас я хочу услышать, готовы ли мы пожать руки?

– Да, – заключил собеседник «Шивы».

– Чудесно! – потирая двумя парами ладоней, молвил инопланетный гость. – В таком случае предлагаю объявить о прекращении огня. Инишиал больше не выстрелит в человека, но и обратного допустить нельзя.

– Будь по-вашему, – без обсуждений согласился генерал.

Разочарованный уступчивостью земной «верхушки», я одним движением заблокировал телефон и бросил его на стол. Меня душила обида. За отчима, человека, которого я искренне любил! За мать, что с явлением инишиалов тронулась умом! За обманутого и оболваненного себя…

Часа наедине с боксерской грушей оказалось достаточно, чтобы выпустить пар. В этот раз я бил не бесформенный мешок из кожзама, а вполне конкретную фигуру, что гаденько ухмылялась в ответ. Я наносил удар за ударом, воображая, как ломается каждая кость в теле исполина. Темп ударов не снижался, даже когда мышцы заныли от усталости. Изнурительная тренировка кончилась внезапно. Голова закружилась, а я, шумно выдохнув, повис на мешке, пытаясь сохранить ясность ума. В тот же миг раздалось несколько хлопков.

– И откуда в тебе столько силищи? – усмехнулся тренер, прервав аплодисменты.

– Фёдор Захарович… – обернулся я, неловко кивнув. – Не заметил, как вы вошли.

– Еще бы! Ты же как отбойный молоток фигачил. Достойно! Хвалю! – Усаживаясь на скамейку, Кузнецов скрестил на груди руки. – Ну давай, расскажи, что тебя разозлило? Все останется между нами. Даю слово.

Позволив себе опуститься на мат, я хрустнул запястьями и почти сумел натянуть фальшивую улыбку, как вдруг бескомпромиссно заявил:

– Меня воротит от лицемерия главных! Они ведь обещали, что все жертвы не напрасны! Что слезы землян будут стоить чужакам жизни! А теперь… – Скорчившись, как от дольки лимона во рту, я дернул головой, отбросив налипшую челку.

– Понимаю, сынок. Очень хорошо понимаю. Более того, разделяю весь тот гнев, что узрел минутой ранее. Но жизнь сложнее, чем кажется. Ты ведь допускаешь, что во избежание новых жертв мы должны пойти на уступки?

– Вероятно, – слукавил я. – Но сердце требует реванша.

– И ты его получишь. Не знаю, что задумали инишиалы, но им не одолеть таких ребят, как ты… – задумчиво произнес мужчина, опершись на колени.

– «Таких» – это каких? Неуравновешенных и злых?

– Искренних и страстных. У нас будет возможность отыграться. Если и не на поле боя, то на игровом поле точно. Там ты себя покажешь.

– Спасибо за доверие, посмотрим, – отстраненно буркнул я. – Пойду проведаю мать.

– Давай, Лёв. Захочешь поговорить – возвращайся!

Я уходил быстро и не оглядываясь. Слова тренера, человека с большим спортивным прошлым, мне льстили, но продолжать беседу казалось невыносимым. Я никому не доверял. Особенно тем, кто играл роль промежуточного звена – сначала проводил время с нами, простыми людьми, а после – отирался в высоких кабинетах, мотая на ус инструкции.

«Я восстановлю справедливость. И если ценой тому станет моя жизнь – так тому и быть…» – думал я тем вечером, засыпая в холодной отсыревшей каморке.

Долгое пребывание в подземелье, пусть даже таком благоустроенном, как московский метрополитен, угнетающе действует на психику. Особенно если ты – подросток. Все ключевые этапы взросления я встречал в холодных сводах мрамора и безжизненном свете ламп, что нередко приглушали или отключали вовсе, сберегая электроэнергию. Живое настоящее солнце удавалось видеть редко, в периоды затишья, когда враг брал длительные передышки.