Ночное дежурство

По крайней мере, ясно, что он был прав в своих подозрениях. Никто из дезертиров не удосужился позвонить в спасательные службы, иначе помощь уже прибыла бы. И стоило притворяться, будто они сочувствуют своей коллеге в лифте, не говоря уже о том, что хотят освободить Вуди. Грэг нисколько не сомневается, что они обрадовались бы, узнав, как из-за них он заплутал в тумане. Конечно же, это преувеличение: торговый комплекс слишком мал, чтобы кто-нибудь мог заблудиться в нем надолго. Что сделал бы его отец? Остался бы на месте, думает он, и медленно разворачивался бы, дожидаясь, пока проступят знаковые черты ландшафта. Грэг начинает совершать маневр, когда слышит голос, расплывчатый, как сам туман.

– Ах ты, боже, вот так так… – Слишком много согласных пропущено, а в том, что осталось, сложно признать мелодию. Он даже не уверен, кто это, пока до него не доходит, что это Вуди поет, если это слово здесь уместно, во сне. Грэг даже близко представить не мог, насколько кстати окажется это пение: оно подсказывает, что магазин слева от него. Спустя мгновение сонная песня умолкает, но больше она и не требуется. Грэг разворачивается в том направлении, но тут же резко останавливается. Что это подползло и окружило его?

До того, как осторожно сдвинуться с места, он был способен поверить, что видит только туман и темноту. Однако стоит перенести вес на одну ногу, и асфальт вдоль кромки тумана чернеет и становится заметно мокрее. Когда Грэг отступает обратно, то слышит за спиной приглушенное причмокивание. Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как влага вскипает, выплескиваясь навстречу туману, а затем ему приходится широко раскинуть руки, чтобы удержать равновесие, потому что он чувствует, как асфальт под ногами проседает зазубренной мокрой заплаткой. Грэг удерживается на ногах, однако этого недостаточно. Асфальт, неспешно и неохотно, начинает проваливаться со всех сторон от него.

Он неистово крутится на месте, по-видимому достаточно энергично, чтобы растревожить туман, который отступает, и Грэг успевает увидеть дерево справа от себя. Ничего более надежного не замечает. Асфальт под ним кренится, словно палуба корабля, и его захлестывает волна влаги, такая же длинная и неровная, как и кромка тумана, за которой, возможно, кроется еще больше влаги. Вода просачивается сквозь бетонное ограждение, защищающее полоску травы, где растет то дерево. Грэг выбрасывает вперед руку, словно хватаясь за спасательный трос, и несется туда, отчего рот наполняется затхлым привкусом тумана. Кашляя, валится на траву и обеими руками цепляется за ствол.

Тот не толще детской руки. Почва под клочковатой травой, усеянной гниющими листьями, какая-то костистая, по-видимому из-за корней. Нет ли в ветвях насекомых или пауков? Грэг еще не откашлялся после тумана, когда по коже бегут мурашки. Такое ощущение, словно что-то похожее на электрические разряды атакует его со всех сторон. Никаких очевидных причин для этого нет, и все же, кажется, он слышит слабенькое, но назойливое хныканье или жужжанье, заставляющее вспомнить о комарах. Как только ему удается отдышаться, он крепче хватается за деревце и приваливается к обескураживающе тощему стволу.

Он не собирается торчать здесь дольше, чем это необходимо. Последние несколько минут вымотали его совершенно, и он понятия не имеет, что произошло. Из-за смятения в голову лезут непрошеные мысли: картина того, как его поддерживает дерево между двумя другими, грозит обернуться непростительным богохульством. Он заставляет себя встать, ни на что не опираясь, как и подобает мужчине. Он на миг поворачивает голову, высматривая магазин и мечтая, чтобы Вуди помог ему, издав какой-нибудь звук, когда на его левое запястье что-то падает.

Что-то черное, блестящее и какое-то противно бесформенное. Должно быть, останки листа, говорит себе Грэг, поднимая глаза вверх и стряхивая его с руки. Однако взгляд цепляется за первое деревцо в ряду. Несколько листьев на нем еще держатся, и сейчас они развернуты к нему изнанкой. Она блеклая, словно туман, та ее малость, которая видна. А большая часть листьев покрыта коркой из насекомых. И то же самое творится с ветвями у него над головой, где сочащиеся влагой черные полчища ползучих тварей той породы, которую он предпочел бы не называть, уже начали демонстрировать, насколько ненадежно держатся некоторые из них. На мгновение ему кажется, ствол сотрясается от движения над головой, а затем Грэг понимает, что масса насекомых протискивается наружу из трещин в коре и стекает по стволу к нему.