Ночное кино

– Что-нибудь беспокоит? Последний шанс, – сказал я и посмотрел на Хоппера.

Он пронзил меня взглядом из зеркала заднего вида, и этот взгляд был красноречивее слов. Его теперь не остановит ничто.

– Бернстайн? – окликнул я.

Нора натянула черную вязаную шапочку и запихивала под нее беглые пряди.

– Ой, мать честная. Чуть не забыла. – Она порылась в кармане жилета и вынула два полиэтиленовых пакетика. Открыла один, выудила тонкую золотую цепочку. Поманила меня, а когда я наклонился, надела цепочку мне на шею. – Это святой Бенедикт.

Топорно сработанная бижутерия – кулон с каким-то исхудалым собратом Иисуса в мантии.

– Он в католическом сонме святых – как напалм, – пояснила Нора, перегнувшись через спинку, чтобы нацепить такую же красоту на Хоппера. – Что бы ни случилось, если есть Бенедикт – ничего больше не нужно. Он нас там от всего защитит.

– Спасибо, – сказал Хоппер.

– Ты себе-то припасла? – спросил я.

– Ну а то.

– Тогда двинулись.

Разгружали машину шустро – меньше шансов попасться кому-нибудь на глаза. И еще я понимал, что сейчас, стоит хоть чуть-чуть замяться, сомнения затопят нас, как вода – дырявую лодку.

Хоппер отнес весла на причал. Я отцепил каноэ «Сурис-ривер» от багажника на крыше. Нора взяла спасательные жилеты и рюкзаки. Я спрятал ключи от машины под камнем у корней тсуги, на случай если разделимся и кто-то вернется раньше. Мы с Хоппером подхватили каноэ и, напоследок оглянувшись на джип, зашагали через стоянку.

Мы спустили каноэ в воду, Хоппер ступил внутрь и запихал свой рюкзак под сиденье на носу. Нора забралась следом – на шее у нее болтался бинокль. Я взял весло, кинул в каноэ свой рюкзак, собрался уже залезать, но тут заметил, что в куртке вибрирует телефон.

Я подумал было не отвечать, но потом сообразил, что это, может, Синтия. Стащил с руки перчатку, расстегнул карман. Номер заблокирован.

– Алло?

– Макгрэт.

Как не узнать этот голос. Шерон Фальконе.

– Блин, связь дерьмовая. Ты как будто в другом полушарии. Дай я перезвоню…

– Нет-нет-нет, – выпалил я. Накатило зловещее предчувствие: что-то не так. – Что случилось?

– Да ничего. Ты же нам сведения дал – вот хотела поделиться впечатлениями.

– Сведения?

– Для ювенальной юстиции.

Домовладелица и ее глухой племянник в доме 83 по Генри-стрит. Я и забыл.

– Ты уверен, что адрес был правильный? Генри, восемьдесят три?

– Абсолютно точно.

– Они проверили. Нет данных о том, что в доме кто-то проживает.

– Что?

– Там никто не живет. Нету жильцов в…

Ее голос вдруг прервался. На линии что-то металлически загрохотало.

– Алло?

– …незаконно… пару раз на той неделе…

– Шерон!

– …по колено в серьезных…

Голос ее прорывался сквозь дикую статику.

– Алло?

– …се было нормально. Макгрэт, ты еще тут?

– Да! Алло?

В трубке раздался скрежет, и Шерон пропала.

Я попытался перезвонить, но соединиться не удалось. Я подождал еще минуту, слабо надеясь, что она пробьется опять, но связи не было. Я спрятал телефон в карман и изложил свежие вести Норе и Хопперу.

– Как это – пусто? – удивилась Нора.

– Там не было жильцов.

– Но этого же быть не может.

– Думаешь?

– Да нет, – сказал Хоппер. – Может, они были нелегальные мигранты. Пришли мы, они испугались.

– Но Сандрина соседка, – возразила Нора. – Иона. Она-то была легальной. Акцент американский, сказала, что живет там уже год. Она-то почему сбежала?

– Не хотела, чтоб арестовали за проституцию.

Нору это не убедило.

– Как-то странно все это.

Оба примолкли в ожидании моей реплики. Я распознал этот миг – шанс бросить наш замысел, передумать, вернуться.

Белое небо поблекло, посерело, лес вокруг застыл в безмолвии. Я забрался в каноэ и взялся за весло.

– Проверим, когда вернемся, – сказал я.

* * *

Никакого ручья – сплошное болото.

Последний час был потрачен на преодоление озера Лоуз – гребли мы с Хоппером. Потрепанные переменчивыми течениями и безжалостным холодным ветром, мы плыли мимо пустынных островов, заросших соснами, мимо призрачного дерева, что росло прямо из воды, уставив в небеса чахлый ствол с жидкими ветвями, точно молящий о пощаде изгой. Теперь же, добравшись до северного берега, мы упорно искали сокровенный ручей, что приведет нас в «Гребень». Мы застряли в илистой воде, заросшей осокой и покрытой толстым слоем зеленых водорослей, который распадался на комья, а затем, едва мы протискивались, затягивался снова, стирая наш след подчистую.

Ветер поутих – странно, всего пару минут назад на озере он бушевал. Нас обступали густые деревья – плотным строем, точно жертвы кораблекрушения, навеки брошенные на берегу. Ни единой птицы, ни шевеленья в ветвях, ни вскрика – можно подумать, все живое отсюда драпануло.

– Ну явно ведь что-то не то, – сказала Нора, обернувшись.

Я сидел у нее за спиной, а потому не заметил, как она разнервничалась.

– Дай карту.

Она протянула мне карту и компас.

– Надо возвращаться, – бросила она, глядя в камыши.

– Что? – окрысился Хоппер, тоже оборачиваясь.

– Нам нельзя тут застрять в темноте. Тут же спать негде.

– Зачем нам тут спать?

– Нам надо по ручью. И где ручей?

– Еще чуть-чуть поищем, – сказал я.