Ночной обход

А Строганов совмещал работу эксперта научного журнала с функциями аниматора. Под «Animals’ Nazareth» танцующие двигались паровозиком, где локомотивом был Арсений.

Оставшись один, я стал спокойно есть и наблюдать за сотрудниками МКБ. Вдруг я заметил, что на меня подозрительно поглядывают Борщевиков и какой-то дюжий мужик в темном костюме (уверен, что это был не доктор, а кто-то из службы безопасности МКБ). Они тихо переговаривались, причем Борщевиков сидел за столом, а охранник, склонившись, стоял за ним. И тут Борщевиков повернулся к собеседнику, что-то сказал, чуть кивнув в мою сторону, и «костюмный» неторопливо двинулся ко мне. Я напрягся. И даже есть перестал. Я бросил взгляд на Строганова – что делать-то? Но тот был слишком увлечен девушками, танцами, музыкой, чтобы заметить меня.

Мои надежды, что мужик в костюме просто пройдет мимо, не оправдались.

– Добрый день, – довольно спокойно обратился он ко мне. – Я начальник службы безопасности, Громов Василий Михайлович. Вы же доктор Агапов?

Я кивнул.

– А ваш коллега – Строганов?

Я снова кивнул. Прикинуться глухонемым, что ли?

– С вами хочет пообщаться Михал Иваныч, – сообщил он и повернул голову в сторону Борщевикова, который в этот момент с явным неодобрением смотрел на танцующих. – Это ненадолго, – добавил главный охранник. – И хорошо бы вашего коллегу с собой взять. Как думаете, он еще долго плясать будет?

– Пока музыка не кончится, – выдавил я и стал подниматься из-за стола.

Однако я ошибся. Арсений каким-то образом почувствовал, что что-то происходит без его участия, и, несколько раз поклонившись своим партнершам, подошел к нам. Взмокший, в распахнутом френче, улыбающийся Арсений протянул руку Громову. Тот, не подозревая подвоха, равнодушно ответил на рукопожатие и тут же скривился – Строганов сдавил его кисть словно тисками. И мгновенно отпустил.

– Идем к начальству? – радостно поинтересовался танцор. – Я готов.

Громов покраснел и издал что-то вроде рыка.

Кабинет Борщевикова располагался на пятом этаже, куда мы во главе с хозяином поднялись на лифте. По размерам он был почти такой же, как зал Сеченова. Ну может, чуть поменьше. А вот обстановка в нем была прямо противоположной. То есть так мог выглядеть кабинет крупного чиновника из советского прошлого: обшитые деревянными панелями стены, массивная мебель, кожаные кресла и диван, тяжелая хрустальная люстра. У окна – письменный стол, покрытый зеленым сукном, за ним виднелся стул с высокой резной спинкой, зеленая настольная лампа – ну просто «музей-квартира вождя». Единственным современным элементом обстановки был низкий круглый столик из стекла, как оказалось, еще и вертящийся. Столик сразу привлек внимание Арсения – усевшись на диван, он стал вращать столешницу. Я сел рядом и хлопнул его по ноге. Тот вздохнул, но прекратил ребячество. Борщевиков молча протопал к письменному столу, на котором стоял открытый ноутбук, потыкал пальцем в клавиатуру и обратился к начальнику охраны:

– Василий, позвони-ка Мишане! Пусть подойдет, у меня опять компьютер не работает.

Расположившись напротив нас с Арсением, Борщевиков некоторое время переводил взгляд с него на меня.

– Я – Арсений Строганов, – начал было представляться мой напарник. – А это доктор…

– А то я не знаю, – буркнул Борщевиков и посмотрел на меня. – Про тебя-то все известно. Кроме одного. Ты Яблочкова лечил в реанимации, а теперь здесь, у нас в МКБ, сидишь на конференции. Это что, случайность? Совпадение?

Я ничего не успел ответить, поскольку вмешался Строганов:

– Разумеется, случайность! – воскликнул он. – У доктора полно пациентов, и, куда бы он ни пришел, он может встретиться с ними.

– Ну, с Яблочковым-то уже не встретится, – сдвинув брови, мрачно изрек Борщевиков.

– А здесь он как эксперт научного! всемирно известного! журнала! – проскандировал Арсений. – Во всех странах…

– Вот именно, – перебил его пламенную речь Борщевиков. – Американский журнальчик… Как будто своих нет.

Тут в кабинет постучались, и вошел компьютерщик Мишаня. Ни с кем не поздоровавшись и даже не взглянув в нашу сторону, он сразу подошел к Борщевикову и склонился над ним.

– А, Мишаня, – поднял тот голову. – Глянь-ка, пожалуйста, компьютер. Опять, зараза, не пашет.

Мастер на все руки, как охарактеризовала его Алмазова, уселся за хозяйский стол и спрятался за ноутбуком.

– А вы знаете, что если мы дадим добро на то, чтобы напечатали ваши статьи в нашем журнале, то вы должны будете заплатить, – покачивая ногой, сказал Арсений.

– А то мы не платим! – вознегодовал Борщевиков. – Короче. Если с доктором все более-менее ясно, и я даже готов поверить в это совпадение… Василий нашел мне информацию с каких-то конференций, где он участвовал. И наш сотрудник с ним знаком. То про тебя… – Борщевиков ткнул в сторону Строганова пальцем. – Никакой нормальной информации нет. А это значит, что…

– Что я действительный негласный эксперт британского медицинского журнала! – торжественно заявил Строганов.

Сердце мое билось, как у зайца, но лицо я старался сохранять, как у сфинкса. Амимичное и маскообразное.