Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Рамирес: С 1970 года – что ж, в детстве и до восемнадцати лет я верил в Бога. Семнадцати, восемнадцати лет. Потом на два-три года я стал как бы атеистом – не верил ни во что. Когда мне исполнилось двадцать, примерно двадцать один год, я встретил в тюрьме парня и… он рассказал мне о Сатане, и я узнал об этом от него. (Ричарда арестовали за угон машины.) Я читал книги, учился и изучал, кто я такой и каковы мои чувства. И мои действия. Так же, как «Хезболла» и различные террористические религиозные организации по всему миру – это движущая сила, которая вдохновляет их действия, и они искренне в нее верят. Эта сила так же повлияла на мою жизнь.

Карло: Другими словами, их духовность была движущей силой в их жизни, а Сатана в некотором смысле стал вашей духовностью и движущей силой, стоящей за вами.

Рамирес: Да, точно.

Карло: Ричард, вы верите, что Сатана помогает людям, которые… (Магнитофон отключается.) Ричард, вы верите, что Сатана помогает людям делать то, что при обычных условиях они не смогли бы сделать? Например, в Матаморасе, Мексика, Адольфо Констанцо убил много людей, и он приносил человеческие жертвы, чтобы защитить наркокартель Эрнандес от полиции, и горячо верил, что Сатана его защитит, а потому приносил человеческие жертвы. Вы чувствуете, что у такого рода рассуждения есть резон?

Рамирес: …резон в сатанизме?

Карло: Да.

Рамирес: Я не знаю структуры ада как такового, демонов или демонологии, но я знаю, когда ты занимаешься колдовством, когда ты занимаешься сатанизмом, будь то вуду…

Карло: …Сантерия, Тайо Майомбе…

Рамирес: Да, при любых жертвоприношениях или контактах с духами ты имеешь дело с очень деликатными и опасными вещами. Я сам не колдун, я не волшебник. Я не из тех людей, которые знают свое колдовство от А до Я. Но я слышал и читал о случаях, когда людей убивали и… э-э-э… арестовывали за связь не с теми демонами и использование неправильных типов… э-э-э… правильных процессов жертвоприношений и правильных типов ритуалов. Ты должен знать, что делаешь. Во всем, от приемов до чаш…

Карло: Все должно быть сделано правильно.

Рамирес: Точно. Насколько я знаю, определенные символы, такие как пентаграммы, должны защищать тебя от самих демонов.

Карло: Да. Однажды вас видели в суде с пентаграммой на ладони, вы подняли ее и показали прессе и публике. Зачем? Вы чувствовали, что она вас защитит, или просто заявляли, что находитесь в союзе с Дьяволом?

Рамирес: Да, это было заявление о том, что я в союзе со злом, присущим человеческой природе. А также… о том, кто я.

Карло: Ричард, расскажите нам о маркизе де Саде. Я знаю, что с тех пор, как вас посадили в тюрьму, то есть около восьми лет назад, вы очень много читали, и в частности вы читали маркиза де Сада.

Рамирес: Де Сад имел большое… эм… большое… довольно большое количество последователей в свое время. У него была философия, образ мышления, который противоречил тому, что думали люди его времени, и, в конце концов, он за это заплатил. Они поместили его в психиатрическую больницу, где он и умер. Он считал, что болезненный секс доставляет удовольствие. Он написал много историй, рассказов, одна из моих любимых – «Жюстина». Он говорил о правительствах и о притеснителях.

Карло: Лицемерии?

Рамирес: Что?

Карло: И лицемерии?

Рамирес: Лицемерии. Они отняли – отобрали у людей принадлежавшие им права.

Карло: Сексуальные права, сексуальные свободы?

Рамирес: Да.

Карло: Но, по сути, де Сад был садистом, верно?

Рамирес: Да, да. Он любил причинять боль.

Карло: Он любил причинять боль.

Рамирес: Причинять боль…

Карло: Верно. Считаете ли вы, что он в каком-то смысле опередил свое время? Считаете ли вы, что он знал что-то о человеческой природе и исследовал то, что другие люди, казалось, отрицали?

Рамирес: Что ж, я думаю, что со временем человечество откроет новые и разнообразные стили жизни. Посмотрим… и… эм… возможно, он опередил свое время, а может, он со своим образом мышления пришел как раз вовремя.

Карло: Я полагаю, что у них была смертная казнь при жизни де Сада.

Рамирес: Я думаю, это была гильотина.

Карло: Гильотина.

Рамирес: Я думаю, это… эм… все это происходило во Франции.

Карло: Они не приговорили его к смертной казни за его занятия, но они действительно заключили его в тюрьму до конца жизни, но…

Рамирес: За его писания.

Карло: За его писания?

Рамирес: Я так думаю.