Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

– Больше самих побоев, – скажет Ричард позже, – я боялся их в своем воображении. Я видел, как он бил Рубена и Роберта, видел, как он терял самообладание из-за того, что телевизор не работал как надо, когда он хотел. Говорят, хуже видеть, как пытают или причиняют боль тому, кого ты любишь, чем тебе самому. Не знаю, правда это или нет, но отца я очень боялся. Когда он выходил из себя, я бежал и прятался, боясь до смерти.

На следующий день в школе у Ричарда случился второй припадок. На этот раз в коридоре. Патрисия видела и этот припадок.

– Я шла в класс. Ричард упал перед шкафчиками, ругаясь и в этот раз действительно сильно трясясь. Я уже знала, что делать, и сразу побежала за медсестрой. С медсестрой снова пришел мистер Марес, учитель физкультуры. Их кабинеты были рядом, и он часто помогал в экстренных случаях. Ричард был очень милым, тихим – даже застенчивым, – вспоминала Патрисия. – Поскольку мы жили в одном квартале, я видела его почти каждый день. Он как бы меня опекал. Смотрел, чтобы меня никто не обижал. Он был красивым мальчиком и нравился девочкам. Он был милым.

Мерседес отвезла Ричарда в больницу. Его бегло осмотрели и сказали Мерседес, что он эпилептик и у него большие припадки. Но волноваться не о чем – он их «перерастет». Никаких лекарств ему не давали, а Мерседес не просила отвезти его домой.

Дома Рут начала замечать, что младший брат замирал, просто сидел и на что-то смотрел – на стену, на стол, на пол – по пять, десять, пятнадцать минут, не произнося ни слова и не двигаясь. У него были малые припадки, но тогда на это никто не обращал внимания, и Ричарда не обследовали и не лечили.

У Ричарда случалось от одной до двух дюжин этих незаметных припадков каждый месяц, пока он не достиг подросткового возраста, они стали реже, а потом полностью прекратились.

По утверждению доктора Рональда Гешвинда, у определенного числа пациентов с височной эпилепсией наблюдаются измененная сексуальность и гиперрелигиозность, гиперграфия (навязчивое стремление к письму или рисованию) и чрезмерная агрессивность. Височной эпилепсией страдали Ван Гог, Юлий Цезарь, Наполеон, Достоевский и Льюис Кэрролл. Спустя годы, после всех перепетий, височную эпилепсию диагностировали и у Ричарда.

Ричард любил смотреть телевизор. Часто он первым из детей уставлялся в экран, пил «Кока-Колу» и ел хлопья в сахаре. Он любил ужастики, ему часто снились яркие сны, в которых за ним гнались страшные монстры. Иногда он смотрел в окно и видел, как по двору бегают монстры. Эти видения пугали его до самой глубины семилетнего существа. Сейчас эксперты убеждены, что они были частью эпизодов petite mal [10], но в ту пору Ричард ничего об этом не знал, а когда он рассказал это Рут, братьям, матери и даже Хулиану, все они списали его истории о монстрах на игру безудержного воображения.

Не считая эпилепсии, в первые годы учебы в школе у Ричарда почти не было проблем. Ему нравилось смешить одноклассников, и иногда за это его призывали к порядку, но он был прилежным учеником, внимательно слушал на уроке и старался хорошо учиться, много работать и ладить с людьми. С другими детьми он, в отличие от Рубена и Роберта, не дрался.

Во втором классе он получил пять четверок, две тройки и пятерку по письменным экзаменам, и посещаемость у него была отличная. Его оценки оставались такими до седьмого класса, когда он получил четыре тройки и три двойки.

Казалось, что в тот год – 1973-й – Ричард перестал стараться.

Джозеф был любимым, обожаемым братом Ричарда. Он восхищался его отвагой и храбростью. Несмотря на то что Джозеф вечно страдал от боли в ногах, он, когда позволяло состояние здоровья, ходил в школу. Он надевал черные ортопедические ботинки на плоской подошве и большом каблуке и ковылял в школу настолько быстро, насколько мог, останавливаясь отдохнуть каждые пятнадцать метров.

Однажды, как позже рассказывал Джозеф, Ричард попросил его постараться ходить нормально, потому что ему неловко, что брат еле ковыляет. Со слезами на глазах Джозеф сказал: «Ты думаешь, я не хочу? Я ничего не могу поделать, Ричи».

Ричард извинился и больше никогда не просил Джозефа постараться лучше ходить.

Дети часто смеялись над Джозефом, пока об этом не узнавали Рубен или Роберт. Нрав у них, как и у отца, был крутой, и каждый насмешник в конечном итоге подвергался избиению. Хулиан учил детей держаться вместе, несмотря на все трудности.

– Это ужасно, когда брат не помогает брату, – часто повторял он.