Ночной Охотник

Пол затрясся от могущества сорвавшейся с поводка силы. Стены вспыхнули, выгнулись наружу, грозя обрушить потолок. Сверху посыпались горящие потолочные переборки, обломки и раскаленная труха.

Ваш уровень Интеллекта позволяет распознать заклинание «Огненный шторм».

Его формула сохранена в Книгу заклинаний.

Мои руки словно прикипели к посоху! Сердце сжалось в смертельном страхе, ибо теперь я боялся сам себя! Волшба высасывала последние силы, и заклинание получилось настолько лютым, что могло погубить меня в два счета!

С трудом подняв голову, я увидел, что по широкому залу, изувеченному взрывной волной, прокатываются, выгибаясь в талии, огненные смерчи. Гудящие потоки воздуха разгоняют раскаленный пепел, здание подрагивает, стены, словно из намокшего картона, с лютым грохотом расползаются, трещины становятся шире.

«Как это остановить?!!»

Взревев, как погибающий зверь, я попытался вскочить, понял, что если не смогу разжать пальцы, — попросту порву руки в локтях! Сухожилия уже трещат от натуги, мышцы до звона напряжены.

Я рванулся сильнее…

Резкий хлопок!

Я отлетел от посоха, брякнулся на спину. Обожженные ладони саднило. Но пламя в мгновение ока исчезло, словно из помещения откачали весь кислород. Только навершие магического посоха светилось вишневым, потрескивало, быстро теряя дьявольский жар…

Я лежал на спине и не мог пошевелить даже пальцем. Грудная клетка так быстро вздымалась и опадала, что я испугался, а выдержит ли сердце.

«Магия… — вдруг прошелестел далекий голос в глубоком удивлении. — Неужто магия вернулась в Проклятый град?! Кто ты, носящий метку благословения Падшего?»

Я попытался ответить, но не смог разжать зубы. Челюсти ломило от напряжения.

Могучий и страшный голос вновь ворвался в мысли, наполняя душу смятением:

«Зачем ты пришел?! Как смел погубить моих слуг? Это место отныне принадлежит мне! И только мне!»

Голос заставлял сжиматься, такой лютой силы и представить невозможно! Я ощущал себя даже не соринкой, а кем-то вроде атома на фоне звезды! Масштаб чужой сущности подавлял, и… бесил!

— Я пришел… чтобы забрать то, что принадлежит не тебе, неведомый, а Ночному народу! Мне нужно то, что хранил Аухэнн! И я пришел сюда с его разрешения…

Казалось, сущность опешила от такой наглости. Я почувствовал, что она отодвинулась, невидимые путы ослабли, я смог выпрямиться.

«Аухэнн мертв, — задумчиво проговорила сущность. — Неужели он нашел способ вернуться?»

— Я… помог…

Теперь пауза длилась несколько дольше. И тем неожиданней был выпад.

Я вскрикнул, ощутив, как на меня набросилось что-то бесплотное, попыталось вонзить черные щупальца в разум, выкачивая информацию. Обхватив ладонями виски, я застонал, изо всех сил пытаясь отодвинуть мародера!

Черные щупальца отдернулись. Как мне показалось, с удивлением. Подумав, ушли вглубь тьмы.

«Ты говоришь правду, пришелец… Что же, в память о моем договоре с тем, кого ты зовешь Аухэнн, я покажу тебе кое-что. Но потом ты уйдешь. Навсегда. Потому что это место теперь принадлежит мне…»

Я успел подумать, что все рассказы Старца-висельника про страшную войну Аухэнна не стоят и гроша, потому что представить себе такое в полной мере просто невозможно! Если Падший заручился поддержкой ЭТОГО существа… война была и вправду ужасающей! А ведь говорили, что Ночной в придачу обладал каким-то божественным оружием.

Как его вообще смогли победить?!!

И — какой ценой?!

— Покажи… — хрипло согласился я. — И тогда…

Сущность в великом презрении дослушивать не стала.

6

Это не было видением. Скорее — я смог увидеть чьи-то воспоминания.

Город Лейнхолд, который скоро разрушат окончательно, низвергнут в пучины земли, и нарекут Обителью проклятых, напоминал разворошенное кострище.

Осада длилась много месяцев. Армии Верхних рас бомбардировали его гранитными глыбами, взрывными снарядами, драконы поливали улицы с небес негаснущим огнем. Я видел городскую стену, высотой в десятки метров. В ней не было живого места: трещины, проломы в сотню шагов, обрушенные лестницы, выжженные гурдиции. А под стенами многометровый вал из гниющих тел защитников и захватчиков вперемешку!

Улицы некогда могучего и прекрасного Лейнхолда чадили огненными ранами пожаров, с мостовых не успевали убирать трупы. Целые кварталы превратились в руины.

Даже замок Виерн, оплот Аухэнна, лишился нескольких башен. Обвалы, как баррикады, перегородили проходы. Солнце не пробивалось сквозь черные облака сажи, создавая над городом осажденных вечную ночь.

Я каким-то образом знал, что главная битва уже позади, Аухэнн предательски убит. Но войска победителей в город так и не вошли, словно священники нарекли его Пеклом.

Разбитая армия Ночных обратилась в тысячи одиноких воинов, которые, побросав оружие, потеряно бродили в руинах. Звучал плач, то и дело раздавались полные боли голоса — это выжившие искали родных.

Обезумевший от горя воин, который вместо дома обнаружил пожарище, голыми руками разгребал завалы, не замечая, как обугливается и трескается его кожа. Обезображенные губы двигались, Ночной беззвучно повторял имена потерянного сына и жены.