Ночной поезд на Марракеш

– Прости. Я вовсе не имела в виду… – Она замолчала.

– Расслабься. Я тебя просто дразню, – ухмыльнулся Том.

Одна стена комнаты выходила во внутренний дворик. Щурясь от яркого света, Викки сумела разглядеть бугенвиллею, пальмы в кадках, апельсиновые деревья. Она прислушалась к журчанию воды и щебету птиц. Пожалуй, более идиллическое место трудно было найти. В соседней комнате зазвонил телефон, но Том, словно не слыша звонка, не сводил с Викки глаз.

– Мы друг друга совсем не знаем, – заметила она.

– Пока еще нет. Хотя я надеюсь наверстать упущенное.

Через пару секунд дверь снова распахнулась. В комнату вошли Алами и отец Тома, и царившая здесь романтическая атмосфера внезапно стала напряженной. Вперед выступил офицер Алами, его лицо было мрачным.

– Прошу извинить меня за вторжение, но мне прямо сейчас сообщили, что полицейские нашли тело Джимми Петерсена и уже идентифицировали его.

Викки инстинктивно зажала рот рукой. Перед глазами промелькнули сцены той ужасной ночи, когда Патрис застрелил Джимми.

– Они уверены? – спросил Том.

– Похоже, что так, – сказал Алами. – Рыжие волосы, да и стоматологические записи совпадают.

– А где именно?

– Под грудой обломков на стройплощадке. Итак, у нас есть тело и установленное убийство, которое предстоит раскрыть.

Том растерянно заморгал, явно расстроенный печальным известием.

– Бедный Джимми, – вздохнул он. – Бедный, бедный Джимми.

Глава 51

Касба дю Паради

Клеманс

На следующее утро Клеманс с Тео вышли в сад. Солнце уже встало, однако в эти ранние часы в саду было еще свежо и очень приятно. Тео, едва касаясь своей спутницы, положил руку ей на поясницу будто случайным, но очень интимным жестом. Легкий ветерок принес с собой аромат полевых цветов, и Клеманс, вздохнув, повернулась к Тео. Он улыбнулся.

В скором времени из Марракеша должны приехать Викки с Элизой, а поскольку Мадлен угасала прямо на глазах, у Клеманс наверняка дел будет по горло. Сколько осталось жить ее матери? Несколько дней? Часов? Недель? Клеманс понятия не имела и поспешно отогнала от себя эту мысль.

Вернувшись во флигель с мелко нарезанным тостом и мятным чаем для Мадлен, Клеманс поставила поднос с едой на прикроватный столик и придвинула к кровати два стула, с одной стороны для себя, а с другой – для Надии.

– Маман, как ты себя чувствуешь? – спросила Клеманс.

– Они отравили еду, – дрожащим голосом прошептала мать.

– Мы этого ни за что не допустили бы, – сказала Надия.

Клеманс попыталась уговорить мать хотя бы немножко поесть, но та лишь качала головой, плотно сжимая губы, а потом отвернулась.

– Мадлен, может, тогда попьете чего-нибудь тепленького? – с улыбкой предложила Надия. – Чудесного, сладкого мятного чая?

Мадлен внезапно открыла глаза и одарила Надию блаженной улыбкой.

Выпив в конце концов немного чая, Мадлен снова уснула.

– Ты так прекрасно с ней управляешься, – заметила Клеманс.

– Я ухаживала за своей бабушкой, когда с ней было то же самое, что и с Мадлен, – улыбнулась Надия. – Поначалу я совершенно не понимала, как обращаться с такими больными, и ужасно сердилась, но со временем научилась терпению. А иначе никак.

– Я помню. Ты тогда блестяще справлялась. И сейчас тоже.

– Мне всегда было приятно заботиться о других.

– Что ж, я в неоплатном долгу перед тобой и Ахмедом.

После ланча Клеманс с Тео вернулись во внутренний дворик, где в воздухе стоял аромат цитрусовых и сладко пахло розами. Тео, взяв Клеманс за руки, нежно погладил их.

– Ох уж эти старческие руки! – вздохнула Клеманс, глядя на свою тонкую сухую кожу.

Однако Тео лишь застенчиво улыбнулся, что отнюдь не походило на его привычную уверенную улыбку. Клеманс ощутила возникшее между ними напряжение, отчего ей стало не по себе. Почему он смотрит на нее с таким сомнением? И чтобы успокоиться, она вдохнула ароматы своего дома, запах древесного дыма, трав в саду, теплой шерсти сидевших у ног собак.

– Клем, выходи за меня замуж, – проигнорировав ее замечание насчет старческих рук, внезапно произнес Тео. – Ну, может, не прямо сейчас, а когда все утрясется.

Застигнутая врасплох, она вгляделась в его честные голубые глаза. Это было неожиданно, даже скоропалительно. Впрочем, так уж ли неожиданно? И мог ли Тео, узнав страшную правду, продолжать любить преступницу и даже предлагать ей руку и сердце?

– Ну как, ты согласна? – снова спросил он, убрав с ее лба упавшую прядь волос.

– А тебя не пугает мое прошлое? – поинтересовалась она, согретая теплом его руки на плече.

– Клеманс! – с наигранным раздражением произнес он, хотя в его глазах сверкали веселые искорки.

– Ты неисправим, – сказала она.

– Но ты ведь все равно меня любишь.

– На самом деле да.

– Ну что? Так любишь или нет?

– Да. И все остальное тоже.

– Надеюсь, я тебя правильно понял? Согласна ли ты, Клеманс Петье, взять меня, Тео Уиттакера, в законные мужья?

– Да. Ты все правильно понял. – Клеманс широко улыбнулась.