Ночной сад

Он злился, и я понимала почему. Волшебство – это очень хорошо, когда тебе скучно и хочется выдумать что-нибудь поувлекательнее. Но когда тебе плохо и силы на исходе, ни о какой чепухе и думать не хочется. Тут потребна крепкая и привычная реальность, заземлённость знакомых вещей. Но факт остаётся фактом. Иногда хочешь не хочешь, а нужно одолеть то, что стоит на твоём пути.

– Я думаю, он исчез, – повторила я. – Я думаю, он загадал желание, и оно его куда-то перенесло.

– Потешно, – хмыкнул Вилфред.

Но Винифред оцепенела, пронзённая страшной догадкой.

– Если он загадал желание, – забормотала она себе под нос, – что он мог пожелать? – И затем, прежде чем мы успели остановить её, она вскрикнула «Зебедия!» и рванула из комнаты и вниз по лестнице.

– Бред сивой кобылы! – фыркнул Вилфред, но побежал за ней, а я кинулась за Вилфредом.

– Винифред! – кричал Вилфред.

Пока мы с Вилфредом выбежали из дома, Винифред уже перелезла через ограду, а потом, к нашему ужасу, вдруг тоже исчезла. Ну, теперь Вилфреду придётся мне поверить.

Он бросил на меня полный отчаяния взгляд и сказал, запинаясь:

– Она тоже загадала.

– О нет! – застонала я. – Куда они делись? Что они пожелали?!

Но, конечно, я догадывалась.

– Они на «Арго». Они отправились на помощь, – подтвердил Вилфред.

– Но чем они могут помочь? – спросила я. – Они же не знают ничего о самолётах, верно?

– Зебедия наладился к отцу, а Винифред отправилась спасать их обоих. Ведь Зебедия будет только подзуживать отца. Он же тоже хочет стать пилотом. Он не понимает, что происходит. Что у отца, что у Зебедии нет ни капли здравого смысла. Винифред ни за что не донести до них, что дело серьёзное. Должен пойти я. Я смогу объяснить отцу, что произошло, и убедить его повернуть самолёт обратно, пока их троих не подбили.

С этими словами Вилфред влез по ограде и соскочил с другой стороны, как раз когда Сина заметила нас и вылетела из дома. Когда она подбежала ко мне, Вилфред уже пропал.

Она не отрывала глаз от места, где минуту назад стоял Вилфред.

– Ох, Сина, – проговорила я. – Что нам делать? Все трое отправились к отцу. Если самолёт собьют, они же все погибнут.

В эту минуту мы увидели Старого Тома, появившегося на опушке леса вместе с отшельником, и бросились к нему рассказать, что произошло.

– Они отправились туда? На самолёт? – переспросил он. – Ты уверена?

– Куда же ещё? – вопросила я. – Ты поговорил с отшельником?

– Он ничего не помнит, – задыхаясь на бегу, выдавил Старый Том, когда мы рванули обратно к Ночному саду. – В том-то и беда. У него все вылетает из головы. Он не отрицает, что сказал Зебедии код, но не помнит этого. Я так и понял, что от него помощи не жди. Ох, не хотел я этого говорить, но этот человек, их отец, должно быть, умом тронулся. Никто в своём уме не украдёт самолёт в военное время, не задумываясь о последствиях. А теперь жизнь этих троих ребят в его руках.

– Ох, Том, ты же не думаешь… – вымолвила Сина.

– Ну естественно, думаю, – отозвался Старый Том. – И теперь мне тоже придется отправиться туда!

– Я с тобой! – воскликнула я.

– Не глупи, Франни. Если со мной что-то случится, так у Сины никого, кроме тебя, нет. Ну и вообще, ты только будешь путаться под ногами!

Мы добежали до ограды Ночного сада. Прежде чем кто-нибудь успел что-то добавить, он перелез через решётку и исчез, с желчным раздражением вскричав:

– Никогда ни за что никаких гостей!

У ограды Ночного сада, под небом, полным звезд, остались Сина и я.

Мы стояли и смотрели раскрыв рты. Если вам кажется, будто НЛО и привидения могут подготовить к тому, чтобы, и бровью не поведя, лицезреть, как три человека бесследно исчезают у вас на глазах, вам недостаёт опыта в соприкосновении с миром незримого.

– Что же теперь? – твердила Сина. – Что теперь?

Лично у меня не оставалось ни одной здравой мысли.

* * *

В ту самую минуту, что мы стояли разинув рты, Старый Том, также с отвисшим ртом и вытаращенными глазами, вдруг очутился внутри гудящего самолёта. Старый Том был на борту самолёта впервые и тут же решил, что первый раз будет последним. Поначалу он не замечал ничего, кроме оглушающего дребезжащего гула, дрожи самолёта и странного запаха. А когда слегка освоился и стал осматриваться, у него упало сердце: тут же в кабине распластался ничком, сползая с приборной панели на пол, мужчина, который мог быть только Чинилой Бобом, а возле него рядком, словно разложенные кем-то, лежали Винифред, Вилфред и Зебедия. Недвижные. Мертвые.