Ночные фиалки (СИ)

Юноша, до этого момента опиравший руки на собственные колени, приподнялся, закрывая уши мокрыми от испарины ладонями. Ему разрешили применить силу, если девчонка заупрямится, но Самсон этого не делал. Знал, что девчонка сама заткнется, всласть накричавшись, поняв, что все старания ее тщетны, сорвав, наконец, горло.

И был прав. Ирена замолчала, проведя ладонью по заспанным глазам, пытаясь скинуть мутный туман в воспаленных очах. Она двинулась вперед, передвигая ногу на полшага, но замерла. Послышался мерный скрежет старой цепи, нога остановилась, в лодыжке чувствовался укол боли.

– Прости, – осторожно произнес юноша, заметив, что Рен увидела кандалы. – Это для того, чтобы ты не убежала и не потерялась в лесу.

– Как… Мило, – шепнула она, прокашлявшись после крика. – Где твои подручные? Что они мне дали?

– Не знаю, какую-то ведьмовскую дрянь. Я не спрашивал, Рен. Знаю только, что со временем ты вернешь себе полный контроль над разумом, и что никаких последствий от этой выходки в будущем не будет.

«Выходка» – так он это окрестил. Просто, нелепо, словно преуменьшая похищение живого человека, словно это для него – обычнейшее из дел. Ирена осторожно потянулась к ноге. К ужасу своему заметив, что нет на ней ни синей юбки, ни белой рубахи, ни обуви. Свободная черная роба не обтягивала девичьего тела, оставляла простор, но это не несло Рен и капли утешения.

– Ты меня раздел? – с ужасом спросила девушка.

– Переодел, – поправил ее златовласый рыцарь, ничуть не смущаясь. – Не волнуйся, я не воспользовался тобой в том положении. Нет у меня таких наклонностей, я предпочитаю живых, отвечающих на ласку женщин.

Увидев, какой ужас проснулся в глазах пленницы, юноша поспешил махнуть ей рукой, словно отказываясь от своих же слов. Она решила, что он ждал, пока Ирена проснется, чтобы «использовать» ее уже бодрствующую. Это одновременно смешило Самсона и расстраивало. Неужели он кажется таким подонком? Впрочем, после похищения, запугивания и шантажа…

Девчонка сжалась в комок распухших нервов, положив тяжелую после сна голову себе на колени, прикрыв ее руками. Перед глазами снова поплыло, рыцарь что-то говорил. Сэр Дартелло вовсе не выглядел устрашающим, только заданный им тон беседы девчонке не нравился, не нравились ей и обстоятельства, и его наглая улыбочка, перламутровый блеск ярких голубых глаз.

– Чего ты от меня хочешь?

– Я? – наигранно удивленно спросил юноша. – Да ничего… Разве что, я хотел бы разделить с тобою ужин, если ты голодна. Я могу принести…

– Серьезно?

Девчонка громко хмыкнула, недобро глянув в сторону своего пленителя. Ответ показался ей смешным, будто бы Рен поймали только для того, чтобы накормить ужином и переодеть в полутьме темницы. Девушка подалась назад, когда рыцарь поднялся с места. Только юноша направлялся совсем не к ней, а к тяжелой железной двери сбоку. Он постучал, снаружи послышался скрежет убираемой щеколды, скрип петель.

Когда дверь открылась, Ирене в лицо пахнуло запахом сырости куда большей. Здесь, в каменной комнатушке такого духа не стояло, хотя плесень и цеплялась за стены своими длинными коготками. Ирена смотрела рыцарю вслед, а Самсон даже не обернулся. Возвратился он быстро, аккуратно неся поднос с пищей.

Отнюдь не скудной: две ячменные похлебки с бараниной, две соленых лепешки, два куска козьего сыра и горсть лесных орехов с медом. Ирена закусила губу. Она понимала, что принимать еду в таком положении – дело гиблое. В нее могли подмешать какой дряни, чтобы девчонка говорила правду или вовсе молчала, не сотрясая воздух. Разум знал, но живот-то – нет.

– Бери, – произнес юноша, аккуратно пододвигая к Рен поднос. – Не знаю, покормят они тебя потом или нет.

– Они – люди Ренаведд? – тихо спросила девушка, наклонившись к пище.

– Верно, – подтвердил юноша, пока Ирена осторожно жевала пресноватую все же лепешку. – Если ты думаешь, что они будут с тобой церемониться, не надейся. Я не до конца понимаю, что ей от тебя нужно, но… Она это получит в любом случае. Просто отдай.

Девчонка бы хмыкнула в ответ, но рот ее был набит едой, не получится. Кузнецкая дочка смотрела за тем, как вымотанный рыцарь есть свою часть обеда. Аккуратно, манерно отставив мизинчик, точно вшивый буржуа. Рен снова захотелось обсмеять его, но девчонка воздержалась от комментариев. Похоже, что в этой камере – он единственный ее друг, если так можно выразиться.

– Тебе холодно? – спросил юноша, заметив девичью дрожь.

– Нет, – призналась девчонка. Ей не было холодно, только страшно. – Когда она сама придет-то?

Ирена выглядела вполне спокойной, только пальцы ее нервно подрагивали, сжимая оловянную ложку. Девушка от еды не отрывалась, хлюпала и чавкала, а рыцарь молчал, не смея сделать ей замечание. Он не был злым, никогда не был. Мог проявить жестокость, когда она требовалась, но сам никогда инициативу в этом не проявлял, хотя и старался выглядеть устрашающе. Несмышленая кузнецкая дочка ему нравилась, и калечить ее Самсону не хотелось.