Ночные фиалки (СИ)

Девчонка с восторгом представила Ренаведд, напрасно ждущую под старым дубом. Свечу она задула не сразу, еще немного посидев в полумраке холодного рыжего света. Рен затворила окно, боясь ночной прохлады, погасила единственный источник света, погружая спальню в кромешную темноту. Дари спал тихо, а Ирена сладко ворочалась во сне, потягивая то руки, то ноги. Ей снился вампир, смотревший на нее сквозь оконную раму, наблюдающий и ждущий вампир.

Только с утра никого уже не было. Разве что чистая даль неба, собирающиеся на работу брат и отец, громыхавшая посудой матушка. Ирена потянулась, неспешно поднялась, вылезая из-под чуть теплого одеяла. Она спешно сбежала вниз, наскоро поздоровавшись с родными и устроившись матери на помощь.

– Хорошее у тебя настроение, – заметила Анка, забирая из рук дочери лепешку свежего хлеба. – Рада вернуться на площадь?

– Рада, – робко подтвердила Рен, улыбаясь.

– Уже заготовила своей мути, смотрю? – проговорила матушка, глянув в сторону заполненной травами и цветами корзинки. – И юбку какую выбрала…

Синюю, даже не достающую девушке до щиколотки. Но в этом не было беды, Ирена все равно надела облегающие ногу сапожки. Матери она поддакивала, осторожно поглядывая в сторону хмурого отца. Он не расспрашивал дочь о том, как все прошло. Забрал «снятые» мерки, сказав, что молодой рыцарь вчера уже внес предоплату.

Девчонка проводила Дариуша счастливой улыбкой, и мальчишка улыбнулся ей в ответ, решив, что все у нее прошло хорошо. Никаких открытых ран на виду, ушибов и царапин – Дари решил, что вечерняя беседа их кончилась успешно. Рен попрощалась с матерью сухим поцелуем, прижавшись к ее красной щеке. Быстро и скользяще, девчонка тут же вылетела на улицу.

Теплый весенний ветер тронул ее тугую черную косу. Ирена встретилась взглядом с соседской малышкой, сдержанно ей кивнув в знак приветствия, а в ответ получила взмах веснушчатой рукой. Солнце мягко целовало землю, раздаривая людям свое тепло, бросая его с небес в порыве щедрости. Город дышал теплом, свежестью чистых улиц и пряностью трав. Правда чистота кончилась быстро, за первой парой улиц… Ирена шла на площадь, осторожно обступая грязевые лужи на своем пути.

– Выздоровела, наконец? – спросила бабка, что всегда стояла за соседской стойкой на местном рынке.

– Ага, – ответила ей девчонка, протягивая той щедрый пучок собачьей петрушки, перевязанный белой нитью. – Для твоей дочки.

– Помнишь, негодная, – радостно произнесла старуха, опускаясь под прилавок и вылавливая оттуда что-то. – Хорошо, что ты вернулась, девка, все щеглы по тебе скулили, – улыбнулась она. – Держи.

Ирена приняла протянутый ей сверток. Плитка побелевшего от времени шоколада упала Ирене в руки, и девчонка слабо улыбнулась знакомой торговке. Зубов у старухи не было, дети болели, твердую пищу есть не могли, а лежалые шоколадки никто не покупал. Женщина торговала чем придется. Что в порт привезут на неделе – все на ее прилавке. Бытовые мелочи, обрезки железа, сложенные вместе, старые украшения, зира и корица. Несмотря на разношерстность ассортимента, продажи шли неплохо.

Проходящий мимо рыцарь поздравил цветочницу с возвращением в строй и купил для себя пучок подвядшей уже мяты. Он осведомился о том, почему сегодня нет свежих цветочных букетов, а Рен ответила ему, что все будет завтра. Вчера у нее, мол, не было времени, чтобы сходить на луг.

На самом-то деле Ирена надеялась сменить профиль. Ей уже не хотелось всю оставшуюся жизнь торговать букетами из васильков и ромашек, собирать придорожные люпины и лазать в чужие сады за розовой мальвой. Детлафф рассказывал ей о лечебных травах, мазях и настойках, о том, как сушить корешки, где искать их долгими зимними ночами. Дочери кузнеца страшно хотелось узнать об этом побольше, чтобы открыть новое дело, чтобы врачевать, продавать целебные настойки, а не цветы в букетах.

За день с ней поздоровались многие старые знакомые. Торгаши и торговки со всех концов площади отвешивали Ирене шуточные поклоны, а она не оставалась в долгу. На секунду девчонке показалось, что вдали она видит Детлаффа, но только на секунду. Пара прохожих купили у Рен по мешочку засушенного укропа, молотому корню цикория, один проходимец спрашивал о маковых цветах.

– Здравствуй, – коротко бросил Богач, остановившись напротив девчонки.

Только Рен ему не ответила, сделав вид, что ничего не видит. Она демонстративно отвернулась в сторону, предлагая замызганному крестьянину головку чеснока. Ирена не любила эту часть работы: надобность в навязывании своего товара спешащим мимо прохожим. Но делать нечего, такова уж служба. Чистильщик обуви осторожно шагнул назад, когда крестьянин бросил Рен монетку, сам в воздухе поймав товар, за который тот изрядно переплатил, увидев смазливую девицу.

– Дело спорится, я смотрю, – смущаясь тишины, сказал Богач. – Рен, не дуйся на меня… Я же только как лучше хотел, я не знал, что они так…

– Не хотел ты как лучше, – со злостью произнесла девчонка. – Ты хотел меня унизить.

– Я хотел его унизить, а не тебя, – поправил ее Богач.