Ночные фиалки (СИ)

Ирена слабо улыбнулась, увидев на лице рыцаря секундное недоумение. Только долго радоваться его замешательству девчонке не пришлось. Порыв ветра аккуратно расшевелил золотые локоны собеседника, он осторожно пошарил в карманах темно-красного фрака с золотыми витиеватыми цветами.

– Хватит тебе? – спросил юноша, протягивая Ирене три золотые монеты, но тут же спохватился, добавив к ним и четвертую.

– Это… Это все тебе нужно? – спросила девушка тихо.

– Нет, – тихо ответил рыцарь. – Мне нужна ты. Идем.

И что ей оставалось делать? Девчонка осторожно подалась вперед, оглядев юношу с немым недовольством, но передала ему в руки корзинку. Она тут же купила новую у своей соседки, более широкую и крепкую, имевшую сладковатый запах свежесрезанных веток. Рен осторожно оглянулась, пока шла по дороге вперед. Юноша от нее не отставал.

– Я хочу зайти на луг, хорошо? Соберу немного цветов, он же как раз по пути к твоей… Баронессе.

– Баронессе, – беззвучно хмыкнул юноша. – Хорошо.

Это его «хорошо» Ирене не понравилось, и хорошего в нем было мало. Она чувствовала себя подчиненной служкой, получившей разрешение с барского плеча. Ей словно кинули косточку, потрепали по косматой морде. Девушка закусила губу, давясь обидой. Она предполагала, что разговор с Ренаведд будет неприятным… Ничего. Соврет что-нибудь.

Рыцарь согласился подождать. Длинные белые пальцы цепляли лютики и ромашки, собирая их в охапку. Цветы Рен обрывала низко, у самого края стебелька. Она не перевязывала их букетиками, рвала бездумно, лишь бы рвать. Колючий стебель мака обжег девушке руки, Ирена вскрикнула, приподнимаясь. Рыцарь тут же подошел к кузнецкой дочери, почти осторожно взял ее за руку, чтобы посмотреть.

– Даже царапины нет, – бросил он громко, точно насмехаясь над девичьей чувствительностью. – А ты скулишь…

– Простите, милсдарь, не привыкла боль терпеть молча.

– Ах, вот как, – ответил юноша, не выпуская ее руки. – Но кричать от боли… Иногда не на пользу. Тебе бы пригодилось это знание.

– Зачем бы? – беспокойно спросила девушка.

Только рыцарь ей не ответил. Холодный порыв ветра расшевелил девичью юбку, синяя ткань прильнула к темно-красным штанам юноши. Ирена осторожно оглянулась через плечо, ей показалось, будто кто-то идет. Только никого не было. Вниманием ее снова завладел молодой собеседник, выпуская обожженную ладошку Рен из рук. Он осторожно наклонился вперед, неприлично близко к ее щеке.

– Не груби ей, никогда ей не груби, как бы тебе не хотелось, Рен. Она – ненормальная, убьет тебя, если захочет… – шептал он быстро. – Говори то, что она хочет услышать, и не смей шуметь не по делу, если хочешь пережить заточение.

– О чем…

– Говори всю правду, не смей огрызаться. Даже если бы я очень хотел тебе помочь, Рен, все равно бы не смог. И не смогу. Не пытайся сопротивляться.

Дальше время пошло слишком быстро, оно побежало, помчалось вперед, через дерби непроходимых лесов Туссента. Ирене не показалось, сзади к ней приближались другие рыцари. В полном обмундировании, сильные, сильнее худосочной дочери местного кузнеца. Все произошло не то за секунду, не то за две. Тряпка, прижатая к ее лицу, отчаянный крик, заглушенный тканью, попытка оттолкнуться и вырваться… Треск синей ткани, расплывающаяся картинка перед глазами.

– В телегу ее бросьте, Ренаведд приказала не церемониться, – небрежно крикнул один из незнакомых Рен мужчин. – Самсон, ты с ней тут цацкался, ты и донесешь. Поживее, хлопцы, княжна уже ждет.

========== 19. На ту ли сторону упала монетка? ==========

Первое, что Рен почувствовала после долгожданного пробуждения – холод. Он запустил свои ледяные пальцы девчонке в черные волосы, бродил по молодому телу, словно в поисках чего-то потерянного. Вторым чувством была боль в локтях. Должно быть, на холодный каменный пол ее не положили, а бросили, и девчонка ушиблась, ото сна все равно не очнувшись.

Нос забил запах плесени и горьковатой полыни, сырость обхватила легкие в кольцо дерзких объятий. Ирена осторожно распахнула глаза, чувствуя под собой каменистый холодок. Камера. Ее поместили в сырую камеру, и единственным источником света девчонке служило приземистое окно у самого потолка. Длинное, но узкое, видно в него только стебли высоких мальв.

Девчонка не успела прийти в себя окончательно, она только повертела головой, разыскивая хоть что-то, чтобы взглядом уцепиться за первый попавшийся предмет. Холодные стены антрацитового цвета, холодный потолок, грязный пол… И табурет, на котором восседал ее недавний знакомый.

– Тише, – спокойно проговорил рыцарь, смотря на Рен почти с жалостью. – Не кричи, мы далеко от города, тебя услышат только лешие или нетопыри.

Но просьба юноши отклика не нашла. Ирена, не успевшая еще понять, где находится, истошно завопила, разжав сцепленные челюсти. Она звала на помощь, не произнося нужного имени вслух. Только кричала, все громче и громче, пытаясь подняться с холодного камня на нетвердые теперь ноги.