Филлис оказалась вампиршей. Не считая размера ее острых резцов и необычно бледной кожи, в целом она выглядела как весьма привлекательная женщина с угольно-черными локонами и алыми губами.
– Что?
Президент взял ее изящную руку, и Чарли даже немного пожалел вампиршу.
– Ведь вы уже не такая же жуткая, как в прежние времена, не так ли, Филлис? – спросил президент.
– Ну, я считаю… – начала спорить вампирша. Потом она ссутулилась и понурила голову. – Да, – признала она. – Последние несколько человек, к которым я являлась,
Президент Страх печально покачал головой и ласково похлопал вампиршу по руке:
– Теперь, когда вы больше не можете пугать, вам придется встать перед важным выбором, не правда ли? вы должны определиться – стать другим кошмаром либо уйти в отставку. вы уже приняли решение?
– Нет, – проскулила Филлис. Из одного глаза у нее покатилась кроваво-красная слеза.
– Понимаю, выбор ужасен, не так ли? – спросил президент Страх, и Чарли содрогнулся. Пытаясь выражать сочувствие, гигант казался еще страшнее. – а если я скажу, что вам вообще не придется выбирать?
– Но это невозможно, – грустно отозвалась Филлис. – Нам всем приходится выбирать.
– Пока что – да. Но мы сможем это изменить, – сказал президент. Он оглядел публику: – люди из Мира бодрствующих боятся нас по ночам, но утром они нас покидают. Они просыпаются, видят яркое солнце, слушают пение птиц. И через некоторое время мы просто перестаем казаться им страшными. Но если мы завоюем Мир бодрствующих, то сможем держать людей в страхе постоянно – и днем и ночью. Никому из нас не придется меняться. И никто из нас не умрет.
– Мы сможем это сделать? – изумленно спросила Филлис. – Сможем захватить Мир бодрствующих?
Только когда Чарли услышал судорожный вздох Алфи, он понял, что и сам затаил дыхание.
Президент Страх отпустил руку вампирши. Его голос становился все громче, глаза оглядывали толпу:
– Да. Мы
Чарли съежился на своем стуле, боясь, что громкий стук его сердца услышат все присутствующие. Ситуация оказалась даже хуже, чем он думал. Мир бодрствующих оказался под угрозой вторжения чудищ, и он, двенадцатилетний Чарли Лэрд, был в этом виноват.
Президент Страх щелкнул пальцами, и к нему подбежали три гоблина, волоча гигантский мольберт, накрытый темной тканью. Президент сдернул завесу, открывая зрителям обычную белую доску, исписанную большими черными буквами.
– План, мои друзья-кошмары, прост. Во-первых – отыскать мальчишку. Во-вторых – держать портал открытым. В-третьих – завоевать Мир бодрствующих. В-четвертых – попробовать пончики из «Криспи Крим». в-пятых – не умирать никогда. в толпе послышались взволнованные шепотки.
– Неужели это будет так просто? – пробасил какой-то скелет.
– Нет ничего проще, мальчик мой, – жутко улыбаясь, уверил его президент.
– Я, вообще-то,
– Что за чудесные у вас кости, дорогая. – Президент и бровью не повел.
Тогда со стула поднялось нечто, что было когда-то бандитом с Дикого Запада. Обращаясь к президенту, существо сняло шляпу. в центре лба у него зияла дыра.
– Вы говорите, нам нужно держать этого пацана в ужасе. Ну, я перепугал кучу народа за эти годы, и это непростое дельце. Если ты не слишком жуткий, они перестают к тебе приходить. Но если ты жуткий чересчур, у них начинает ехать крыша. Откуда нам знать, что пацан не тронется?
Президент Страх ухмыльнулся так, будто был ведущим какого-то дьявольского шоу.
– Как же вы вовремя, Текс! вот вопрос, который я так рассчитывал услышать! Как держать человека в страхе – чтобы при этом он не сошел с ума? Позвольте представить вам «Ужасайзер-3000», – президент продемонстрировал прямоугольный предмет с тускло-серым металлическим корпусом и блестящим черным экраном. – Это революционно новое приспособление, изобретенное вашим покорным слугой. Оно считывает данные с датчиков, закрепленных на человеке, и дает возможность постоянно отслеживать уровень его страха. Я стараюсь придерживаться уровня от трех до восьми. На восьмом уровне человек обмочится. На девятом упадет в обморок. Полагаю, дальше заходить не стоит. лишь в самых крайних ситуациях рекомендую поднимать уровень до десятки.
– А что случится на десятом уровне? – спросил кто-то.
Президент проигнорировал вопрос.